– В чем причина ссоры? – ума не приложу, что они могли не поделить.

– Сначала братья Альховские к нам пожаловали. Ты их не знаешь, - Тима говорит тихо, приходится сесть рядом с ним чтобы слышать. – Что – ли лишнее сказали, Руслан с ними зацепился. Разбил старшему - Андрею нос, - усмехается, тут же морщится.
– Олег его кое – как увел. Потом мы сидели нормально. Я вышел Аринке перезвонить, вернулся – а тут чуть ли не драка, - Тима глаза приоткрывает, на мне фокусируется. Не знаю, что на моем лице отражается, но он поспешно добавляет.
– Случайно задели, Яр, - говорит проникновенно. Ещё бы добавил – не ругай их.

– Сами домой доберетесь? – уточняю. Моя девочка, я решила, что она именно девочкой будет, четырехместная. Уместить всех будет проблематично, учитывая, что двое из пассажиров размеры внушительные имеют.

– Я на машине, - отзывается тихо Арина, всё так же страхом объятая.

Смотрю на неё – глаза заплаканные и закипаю. Вот ведь засранцы. С кем поведешься, Дим, с кем поведешься.

Прощаюсь с ребятами. Расплачиваюсь с администратором заведения за понесенный ущерб. Забираю вещи Руслана и Димы, на улице холодно, а их верхняя одежда тут. Ещё и лечить потом обоих придется. Хотя они так проспиртовались, похоже, что мороз им не страшен.

С каждым пройденным шагом внутри струна туже натягивается. Желание взбрыкнуть нестерпимым становится.

Нахожу их стоящими с торца здания. Снова разговор ведется на повышенных тонах. Я так зла, что даже не вслушиваюсь о чем они спорят.

– Значит так, щелкунчики, - произношу громко, подойдя к ним поближе. – Вещи свои взяли, - бросаю пальто, не разбирая где чьё.
– Рты закрыли, за ручки взялись и за мной пошли. Избави вас боже мне машину испачкать.

Внутри негодование нарастает. Разозлить меня трудно, успокоить впоследствии – ещё проблематичнее. Им первое удалось, однозначно.

Обмениваются розданной мною одеждой, Руслан на себя не надевает. Смотрит на меня и молчит. Взглядом на машину указываю. Язык себе закусываю, чтоб не съязвить.

Ко мне подходит парень из охраны, интересуется, нужна ли помощь. Смотрю на «друзей» оценивая, заберутся ли сами в салон.

– Думаю, справятся, - с виду по ним вообще не сказать, что шоу устроили. Даже не покачиваются. – Мурату Азатовичу рассказывать не стоит об инциденте.

– Понял, - отвечает и остается ждать пока я займу водительское место. Только после этого возвращается к остальным.

Переключаю скорость, концентрируясь на умопомрачительном рокоте двигателя. Некоторые звуки действуют на нас поразительно. Вжимаю педаль газа сильнее.

Всю свою жизнь я стараюсь избегать острых углов, во всём. Преднамеренно держу себя в рамках. Чтобы папа мог мной гордиться. Не только он. Все близкие мне люди. И вот моё нюдовое панно кто – то пачкает своими темными красками!

В одночасье усталость накатывает. Почему именно сейчас? Когда только всё наладилось, вроде как.

Разгон у «Пури» выдающийся, поэтому когда Руслан с заднего сидения рыкает, чтоб я сбросила скорость, я оборачиваюсь и смотрю пару секунд в его бесстыжие глаза, раскаяние в которых отсутствует. И только вернувшись в первоначальное положение, понимаю, что километров семьдесят лишние, даже по ночному свободному городу не стоит так гнать.

– Яр, - благодушно начинает Дима. Только вот я уже заведена и слушать ни одного, ни второго мне не хочется.

– Дим, давай позже, - осекаю его. Желательно утром, ибо процесс запущен, пара слов и меня в открытый океан эмоций унесет, жди потом, когда прибьет к берегу. Сейчас бы закрыться в спальне от всех и постараться успокоиться. Меньше всего на свете хочется истеричкой выглядеть. – Вы проспитесь, утром мы поговорим. Сейчас бесите очень. Ладно этот, но ты, Дим.

– В смысле, блд, этот? – Руслан перебивает так резко, что я даже вздрагиваю.

Внутри что – то взрывается, на ошметки терпение разнося. Ударяю по тормозам резко. После полного торможения руль крепко сжимаю. Зажмуриваюсь. Рвано дышу. Хочется топать ногами от досады и душевной разрозненности между нами. Впервые после того, как мы с Русланом сошлись, я чувствую, буквально осязаю, стену непонимания между нами. За Диму и вовсе молчу, всю жизнь мы были друзьями, так озадачивает он меня впервые.

Всегда, когда чувствую, что вот – вот сорвусь, думаю о маме. О том, что в отличие от папы, она меня видит всегда. Нельзя её подвести. Когда заканчивала школу с золотой медалью, вышку с красным дипломом, воображала себе, что она наблюдает за мной и гордится. Её иллюзорная оценка была и есть - движущая сила.

Домой добираемся в тишине абсолютной. Больше со мной заговорить, направить, указывать никто не пытается. Видимо я умею быть убедительной Когда поднимаемся в квартиру, Всеволод, один из специально обученных, присылает сообщение: