– Пост закрыт, как выходной, - поддержал Андрюху боцман.
– Рыбак приехал, старшина с ним. Или ты ему дал отгул?

– Ты знаешь: он у меня не спрашивает.

– Так ты у него спроси! А Ильин устроил дебош на "Ванцетти". Арестовали шлюпку...

Кокорин выронил трубку: "Ванцетти" - теплоход первой категории, осмотр по высшим расценкам... Бросился в рулевую, к "Катеру", сдвинул рычажок на канал рейдовой связи. Облегченно перевел дух: шлюпку с ребятами отпустили. Не потому, что пожалели (Ильин безобразно вел себя в танцевальном зале), а по приказу свыше, запрещавшему арестовывать спасателей. Кокорин благодарил, униженно пригибаясь, как будто его могли видеть. Всячески намекал на осмотр. На "Ванцетти" поскрипели, посерьезнели, помолчали и дали согласие.

Выключив рацию, Кокорин увидел, что капитанская каюта открыта. В дверях стоял Просеков, совершенно трезвый, но без кровинки на лице. Так мучительно далась ему эта пьяная трезвость, что Кокорин впервые за это время его по-настоящему пожалел.

– Сейчас меня нет... По случаю, что - извиняюсь...
– Просеков отставил ногу в поклоне.
– Но в море я появлюсь... как святой дух!
– Он поднял палец вверх.
– В море я тебя спасу, иди.

– Куда идти!
– взорвался Кокорин.
– Шхеры затоплены, ориентиров нет... С астрономией в Полынье? Я не хочу отвечать за гибель судна!

Просеков, пошатываясь, мучительно ожидал, когда он кончит.

– В море я тебя выручу, - повторил он, записывая эти слова пальцем по воздуху.
– Или тебе надо в лоб, чтоб...

– Ты меня не пугай, Ефимыч, - прошелестел Кокорин, вытягивая шею.

– Бери командование... до ноля.
– И закрыл дверь.

Кокорин в ярости вышел. Походил туда-назад, успокаивая себя. Свесился с палубы: Леша Шаров отвязывал от борта лодку. Ну, вот! Решил ехать сам. Нелепая фигура в ватнике, с шаром вьющихся волос... Куда он едет: к жене? Проведать друзей на пароходах? Или съезжает совсем?

– Уезжаешь, Леша?

– Coy.

И отчалил, втыкая в море весла, как парусную иглу.

На причале раздался возглас Кутузова: "Поймал!" - видно, просунул в щель свой новый кранец.

Кокорин сошел к нему.

– Леша куда уехал?

– Разве Муму скажет? По глазам видно.

– Ну?

– Погреб в Атлантический...

Кокорин поперхнулся дымом.

– Что! Да никогда он туда не догребет! Совсем спятили...

– Не догребет, - успокоил его Кутузов.
– Потому что наберется на пароходах...
– Потом, задумавшись, спросил: - А если б не пил, знаешь, кем бы он был?

– Кто его знает.

– Был бы он боцманом!
– сказал Кутузов торжественно.
– А так что делать? Пока оставлю вместо себя, а там будет видно.

– Надумал уходить?

– "Агат" покажет...

Кокорин впервые видел, чтоб Кутузов ожидал какого-то судна. С отпуска придет - все равно какой пароход в порту: океанский лайнер или замухрыженный бот. Как ногу перекинул через борт - он хозяин. И чем судно хуже, тем лучше для него. Потому что больше работы. Вот подкараулил волну, подсунул "Кристаллу" под бок подушку и спокоен. А "Агату" не надо подкладывать: тому ребра причалом не поломаешь... "Так почему же уходишь?" - "Потому что Герман Николаевич - мой старый капитан", - ответили его глаза. "Врешь. Потому что "Агат" спасает..."

Вернулся наконец бот. Привез Микульчика, механика, Катю, жену Шарова и Юрку Ильина. Все были угрюмо-трезвые, Микульчик навеселе. И все, кроме Катюши, одеты в женские кофты. Порванные рубахи были связаны одним узлом. Механики добыли две бочки масла, Величко привез мешок картошки и пару буханок хлеба. Ильин, запахивая кофту измятой курткой, сразу ушел. Кокорин его не остановил: есть свой начальник, пусть разбирается. Подал руку Катюше, помог ей взобраться. Она озябла по дороге, хотя на нее надели два пиджака. Но глаза были веселые, прямо хмельные.

– Уехал, - сказал Кокорин про мужа.
– Только что, минут пять.

– Пускай погуляет, - ответила она, не особо огорчившись.
– А я у вас порядок наведу... Здорово, Багратион!
– подала она руку боцману.

– Чего ты будешь наводить?
– сказал боцман неодобрительно.
– У нас есть свои, на зарплате.

– Ну, показывай, как живете.

– Еханы баба!
– выкрикнул Дед, разглядев старпома.
– Масло добыли, есть... Можем запускать!..
– Взяв Кокорина за пуговицу кителя, крошечно малый перед ним, как кролик перед бегемотом, стал внушительно растолковывать: - Нужны рейсы, режим двигателей, смена режима... Давай "Шторм"!

– Отстань.

Кокорин хоть и выпивал, но пьяных не выносил. К тому же не ожидал такого от человека, который имел с ним на судне равные права. И даже считал, что его права повыше. Сидел в рейсе спокойно, читал книги и вот вышел...

– Осуждаешь? А масло кто привез?

– Это масло, - вспомнил Кокорин, - нами заказано на гидробазе.

– "Вами..."

– Мной. Только сходить и взять.

– А ты взял?

– Я ж тебе объясняю: список составим, и дадут.

– Я понимаю, что список... А ты взял? Ты лично взял масло?