Посланный в марте 1774 года в распоряжение генерал-аншефа Бибикова, ведавшего все дело умиротворения нашего пылавшего Поволжья, Михельсон начал свои первые действия подле Уфы, и уже в августе Пугачев, потерпев от Михельсона последнее поражение на юге, при Черном Яре, бежал на луговую сторону Волги, где немедленно был схвачен и выдан посланному для его поимки Суворову. Настойчивость, последовательность, отвага Михельсона поистине изумительны; сокрушая толпы за толпами, не давая своим войскам и часа отдыха, двигаясь без дорог, без мостов, без боевых, вещевых и пищевых запасов, в стране озлобленной, полной всякого сброда, инородцев, беглых казаков и освобожденных из тюрем и каторги острожников; в стране, полной пожарищ и виселиц, на громадном пространстве от Казани до Царицына, Михельсон все-таки достиг цели. Преследуя Пугачева по пятам, безостановочно, в течение пяти месяцев, он понял хорошо, что только этим способом неумолчной, безустанной погони возможно его уничтожение, так как дать Пугачеву на роздых хотя один день, значило дать ему достаточное время собрать из всякой черни и челяди новые полчища, навербовать новых «генералов» и «полковников», исчезнуть на более или менее долгий срок в бесконечности степей и неистовствовать невыразимо, выжигая города и сокрушая крепости. Важность заслуг Михельсона сказывается в наградах, полученных им: чин полковника, 1,000 душ крестьян в Витебской губернии, Георгий 3-й степени, значительная сумма денег и, скоро вслед за тем, командование лейб-кирасирским полком и дальнейшая блестящая карьера. Не забыты были и другие сподвижники. «Мое намерение есть, — писала Екатерина II к генерал-майору П. С. Потемкину, заведовавшему секретными комиссиями по отысканию виновных в мятеже, — я от вас не скрою, наградить деревнями всех тех, кои во всякой другой войне кресты бы получили». Такой деревней, дополнившей, но не заменившей Георгиевский крест, относительно Михельсона, было село Иваново, подле церкви которого путники остановились.

Еще живы люди, помнящие раскинутый здесь тенистый парк, барский дом, театр и другие постройки. Теперь от всего этого остались только четыре свидетеля: Божий храм, развалина старой ветряной мельницы, замечательно прочной кладки, некоторые следы усадьбы или замка, на берегу Иванозера, и особый род улиток, разведенных Михельсоном для борьбы с червями и насекомыми в несуществующем уже саду.

Храм построен в 1805 году, окружен решеткой, осенен старыми липами, покрыт небольшим куполом и имеет восемь ионийских колонн в длину храма. в куполе и под арками розетки; престол стоит под круглой сенью, опирающейся на шесть колонн серого мрамора; стены церкви почти голы; снаружи имеет она на три стороны три портика под фронтонами и вход в нее сквозь нартекс, в котором красуется мраморный бюст Михельсона, В общем, постройка церкви прочная, рассчитанная на многие годы и преуспеяние не существующей теперь усадьбы. Богата была в свое время и обстановка церкви, если судить по тем предметам, которые были похищены из неё в 1876 году и найдены в окрестностях Полоцка: чаша, лжица, дарохранительница, оклад с Евангелия и т. п. Воровское дело это имело в свое время большую огласку; воры пробрались в церковь, взломав решетку в склепе; они вскрыли гроб генерала, думая найти в нем золотую урну с внутренностями, но ошиблись, обобрали ризницу, искали денег, для чего, как рассказывают, жгли сургучом жену управляющего и, наконец, бежали. Начатые розыски доставили обратно только часть вещей, которые и хранятся поломанные, кучей, в особом ящике.

Тело Михельсона, потревоженное ворами, покоится под алтарем в склепе, в который можно спуститься по гнилым, поросшим травой, ступенькам. Своды склепа, треснувшие глубоко, лежат на четырехугольном столбе, тоже не прочном. Дубовый гроб генерала, с металлическими на нем изображениями херувимчиков, помещен в деревянный ящик и свидетельствует воочию о громадности роста Михельсона; подле, в двух меньших гробах, лежат сын и дочь покойного. Сын Григорий, недоросль, сделал все возможное для крушения благосостояния, оставленного отцом; помещик самых диких свойств, он совершал отсюда набеги на Великие Луки и Невель, причем пускал в ход даже дарованные отцу пушки; тучей носились по улицам городов михельсоновцы; купцы запирали лавки; женщины скрывали детей и прятались сами, так как не было суда и расправы над именитым баричем. Думал ли заслуженный генерал, что в сыне его скажутся многие особенности усмиренного им Пугачева, скажутся именно в той деревне, которая послужила дарственной наградой за это усмирение, и где, в склепе забытой церкви, упокоятся они оба рядом, друг подле дружки, в одинаковом молчании, отец и сын?

Дальнейший путь шел богатым казенным сосновым бором; вдоль пути еще виднеются старые березы, обрамлявшие всю дорогу; пески глубоки; местность волниста; в открытых местах красивые панорамы на синюю даль, на поля, усадьбы, озера. Почтовые лошади, разукрашенные ленточками, довольные тем, что предшествовавшие холода обеспечивали их от ос и шмелей, быстро подхватывали в горы. Около четырех часов дня путники находились снова на границе Псковской губернии, в Сенькове, известном по союзу, заключенному в нем с Испанией в 1812 году.

Великие Луки.

Характер пути. Въезд в город. Собор. Лука разбойник. Новгородское время. Витольд литовский и Стефан Баторий. Погром 1580 года. Изменник Валуев. Царские посещения. Дороги. Исчезновение женских исторических одеяний. Безобразия помещичьего времени. Вознесенский монастырь. Вид с крепостного вала.

По пути от Сенькова к Великим Лукам окрестность не меняет своего живописного характера, только роскошный сосновый бор, принадлежащий казне, могучие сосны которого прямы, как стрелы, и звучны при гуляющем в вершинах их ветре, как струны, сменялся по временам местами более открытыми; те же холмы, пески, озера, усадьбы, — все это быстро мелькало по сторонам, потому что дорога стала легче и почтовые шестерки заменились четверками. Ленточки всех цветов, обильно вплетенные в гривы и хвосты лошадей, весело развевались над ними, особенно при подхватываниях в гору; между ямщиками, собственноручно убиравшими коней, сказывалось значительное соревнование.

В Купуе, на последней станции перед Великими Луками, встречались одетые в местное одеяние женщины, в длинных белых рубахах, с красными вышивками по плечам, такими же кушаками,-красными платками на головах, завязанными на затылках узлом, и в берестовых лаптях.

Около шести часов вечера открылся с дороги вид на Великие Луки. Вид этот, когда подъезжаешь к городу с юга, не особенно красив: местность открытая, ровная, и только маковки одиннадцати городских церквей, в том числе двух монастырей, оживляют однообразную значительно раскинутую линию построек.

Собор Великих Лук о пяти синих куполах, с зеленым шпилем колокольни, помещается между валами старой крепости; подле него находятся все воинские учреждения. Старейшая часть постройки, кубическая, резко выделяется от позднейших пристроек. Плоский купол накрывает церковь; железные связи и голосники виднеются в обилии; иконостас двухъярусный, довольно плоского профиля, золоченый; иконы Спасителя и Богоматери по сторонам Царских дверей сияют в богатых ризах; над иконостасом нарисовано синим по белому подобие шатра, под короной. Воскресенский собор заложен Петром I в 1682 году и в нем имеются две иконы, пожертвованные царями Петром и Иоанном Алексеевичами. Оба придела 1819 и 1826 годов, иконостас — 1792 года.

Жителей в Великих Луках около 7,000 человек; евреев здесь 88 семейств, или 505 человек; их почти не знали здесь до 1866 года, до пожара Невеля, когда последовало Высочайшее разрешение поселиться здесь невельским погорельцам-ремесленникам. Высочайшая милость касалась только ремесленников, но кто же из евреев не ремесленник чего-либо? Наплыв их сюда из года в год растет, главная торговля направляется на Витебск, и прокурорскому надзору дают они много работы: в Великих Луках, как известно, существует свой окружный суд, — отличие, которое имеют очень немногие из наших уездных городов.