Шрифт:
Шагну вперёд, дык, он мене навстрел [74] . Я остановлюсь, и он стоить. Штоб ентова Гитлера, сучьего отродья, черти забрали! Так нахилился [75] и роги свои на мене наставил, кубыть в полон [76] желаить деда взять. Одно слово – прокудное [77] животное. Тока я собрался в отступ идтить, как ентот Гитлер рогами меня и полоснул. Я не успел почунеть [78] , как кубырком свалился с мостка в ручей и шальвары свои порвал. Один срам, да и только!
74
Навстрел – навстречу.
75
Нахихлился – нагнулся.
76
Полон – плен.
77
Прокудное – зловредное.
78
Почунеть – очухаться.
А давеча бабка Авдееха пошла по своим бабьим делам к буеракскому ручью, навстрел ей ентот варнак Гитлер. Она стала тыкать в его бестыжую морду своим байдиком [79] . Да куда там! Гитлер мотнул рогами и вырвал байдик из рук Авдеехи. Она как заверешшит, а ентот анчибел [80] её бодаеть, и упала бабка под откос буерака, и от неё такая вонишша пошла – просто срам один.
Дед Воробей высоко поднял крючковатый указательный палец и, хитро улыбаясь в прокуренные усы, продолжил:
79
Байдик – стариковский посох.
80
Анчибел – нечистый дух; бес.
– Лександра, ты знаш, што делаеть ведьмедь, когда в лесу дюже испужаеться? Ей правнушки – накладёть большую кучу своего вихтя [81] ! Так вот, Авдееха тоже дюже спужалась… Вот я и думаю, што ентого прокудного анчибела надобно приговорить к высшей… э-э… как енто?.. Ах да, к казни! А Лизаветушка, милушка моя, нонче заштопает шальвары.
Меня поразило трогательное и ласковое отношение деда Воробья к своей внучке Лизавете и её безграничная забота об этом столетнем деде.
81
Вихть – испражнения.
Она тем временем стала накрывать на стол. Поставила горшок с наваристой лапшой, отдельно – разваренную жирную, желтоватую курицу, дымящий отварной картофель нового урожая, шанежки с мясом и картошкой, каймак [82] в братине [83] с деревянными ложками. Повеяло аппетитным ароматом горячей пищи.
Пока она накрывала на стол, я стал спрашивать деда о прошедших далёких событиях в жизни его и моих предков:
– Дедуня, а почему тебя кличут Воробьём?
82
Каймак – густые сливки; густая варёная сметана.
83
Братина – большая деревянная чаша.
Дед поёрзал на скамье, покряхтел. Было видно, что этот вопрос для него неприятен. Он приставил ладонь к своему уху, наклонясь ко мне, переспросил скорее всего по привычке:
– Ась? Да-а-а. Лександра, мне только стукнуло осьмнадцать годков, как я со своими погодками и друзьяками принимал в станице присягу перед строевой. Опасля мы дюже много выпили чихирю [84] . Ну я и свалился под плетень база Лушки Горовой. Там же я и обронил свою хфуражку. На след день я её искал, но не смог найтить. А Лушка-то и подобрала её. А в хфуражке, ядрёна корень, воробьи свили гнездо. Лушка, лахудра, всем на хуторе об этом накутила [85] , раскалякала [86] , штоб её игрицы [87] задрали! Вот и стали мене обзывать Воробьём, да и нехай, хорошо, што не кура там яйцо отложила!
84
Чихирь – виноградное вино домашнего приготовления.
85
Накутила – насплетничала.
86
Раскалякала – рассказала.
87
Игрицы – черти, нечистая сила.
Дед, хитро улыбаясь, свой указательный – узловатый, скрюченный – палец приставил к прищуренному правому глазу, подмигнув мне левым, проговорил ласково:
– Лизавета, чадонушка, жалочка моя, достань-ка чекушечку на разговор. Она за образами стоить. Да и бурсаки [88] , бурсаки покладь на стол. За правду и волю ешь вволю! Лександра, ты чего это чухаешься [89] ? Свербить, што ля [90] ?
– Дедуня, у вас много слепней да оводов летает, просто житья от них нет!
88
Бурсаки – домашний хлеб.
89
Чухаешься – чешешься.
90
Свербить, што ля – чешется что ли; зудит, что ли.
Дед Воробей многозначительно произнёс:
– Да-а-а! Это всё мериканцы кубыть со своих… эк энтать сгутарить?.. Ах, да – еропланов. Так вотати, с еропланов разбрасывают фекалиаты. Давеча Лизавета по радиву слухала про это. Чтоб черти забрали ентих анчибелов!
– Дедуня, да как же с самолётов всю эту гадость – фекалии – можно разбросать по всей стране?
Он поднял указательный палец вверх и многозначительно, снизив голос до шёпота, завершил:
– Ей, правнушки [91] ! Оне, анчихристы, всё могут!
91
Ей, правнушки – конечно, в самом деле.
Елизавета вытащила из-за иконы в «красном» углу куреня чекушку водки и поставила её на стол.
Дед с явным удовольствием налил себе в маленькую стопку водку и, прищурив правый глаз, хитро спросил:
– Ну, ставаришш [92] , сообчи-ка мене, скоко чарок пьёт казак за праздничным столом?
Я в некотором замешательстве вопросительно посмотрел на деда, потом на улыбающуюся Елизавету, а он продолжал куражиться:
– Вот послухай. Первая чарка, которую выпивает казак – застольная с дузьяками за праздничным столом, пьют её дюже много разов. Вторая – стременная, енто когда казак ногу ставит в стремя. Третью чарку кличут закурганной, енто когда казак прощается с любушкой за последним базом перед дальней дорогой. А вот четвёртая – коню в морду, енто когда казак ускакал в степь. Он останавливается, сам себе наливает четвёртую чарку, а потом целует коня в морду. А покуда ты ешо молод, как куга зелёная, то отведай узвару [93] :
92
Ставаришш – товарищ; друг.
93
Взвар – напиток, получаемый от кипения воды с травами, плодово-ягодными добавками.