– А если она ему больше не нужна, он ее убивает… Вот ведь придумал! – бросил тэнгу, скривив злобную гримасу. – Посвященная – это просто человеческая жертва. Да уж, перепутали они эпохи, нечего сказать.

– Не знаешь, что в прошлом случилось на священной земле?

Тэнгу поднял одну бровь.

– Я поищу записи. Но до тебя ятагарасу совершенно не делились с нами своими внутренними делами. Я смогу просмотреть только материалы о сделках, и больше, скорее всего, мы ничего не выясним. – И он пожал плечами. – Прости, что не вышло помочь.

– Ничего. – Скрывая разочарование, Надзукихико покачал головой.

– Впрочем, я могу кое-что раскопать – именно потому, что нахожусь снаружи. – Тэнгу вдруг заговорил другим тоном.

Молодой господин поднял голову. Его собеседник поставил чашку на стол и серьезно взглянул на юношу.

– Будь готов, Надзукихико! Этот их порядок на священной земле долго не продержится. Довольно скоро он так или иначе падет.

Надзукихико внимательно посмотрел на тэнгу, из голоса которого почти исчезла обычная скука.

– Почему ты так думаешь?

– Этот самопровозглашенный Ямагами ест людей, верно? Это значит, что он стал настоящим чудовищем. А любое чудовище ждет одна судьба – пасть от чьей-то руки.

Надзукихико явно не сразу понял, что тэнгу имеет в виду, и тот иронично улыбнулся:

– Ты думаешь только о Ямаути, и тебе этого не понять, но мы, нелюди, не можем существовать без людей.

Тэнгу заговорил о том, что за последнее время его и ему подобных довольно сильно препарировали и глубоко анализировали, но вообще-то иные миры и иные формы существуют лишь благодаря человеческому сознанию – принятию тех, кого называют «обычные люди».

– Когда уже при тебе я узнал о том, что происходит в Ямаути, то удивился. Больше нет таких мест, где бы сейчас сохранялся иной мир. Но вместе с тем мне это показалось странным: слишком уж хорошо для нашего времени. Я уверен, что все лишь благодаря закрытию вашей страны сто лет назад. Вы забыли о существовании людей и других рас, привели мир к завершению практически своими собственными силами. Благодаря этому Ямаути не пришла в упадок и сохранилась.

Во время своего рассказа тэнгу постукивал ногтем по опустевшей чашке, и та в ответ позвякивала.

– Но даже если вы сами этого не помните, своим происхождением ятагарасу и Ямаути обязаны людям. А иначе вы никогда бы не смогли принимать человеческий облик и оставались бы птицами. Вам нужно обдумать новые условия существования – способы общения с людьми, – серьезно говорил тэнгу. – Как существуем мы.

Он посмотрел в окно. Там, за занавесками, сверкало озеро.

– Это чудовище в каком-то смысле очень мудро поступило. Вселяя ужас в людей, оно вернуло себе утерянный авторитет божества. Вот только ему нельзя было на них нападать, поскольку его авторитет зависит от их существования. Понимаешь, можно сказать, что люди – это деревья, а нелюди – мыши, которые поедают плоды этих деревьев. Надо было удовлетвориться плодами, но они начали пожирать мягкую часть корней. На какое-то время их это насытило, но дерево засохнет и не даст новых плодов, а без них мыши умрут от голода.

Надзукихико вдруг вспомнил о «Черепке отшельника». Человеческие кости, которые благодаря обезьянам попали в Ямаути, оказались для ятагарасу ядовитым волшебным снадобьем. Тем, кто его пробовал, казалось, что они стали сильными и обрели всемогущество, поэтому они не могли избавиться от зависимости. Однако в конце концов несчастные теряли способность принимать человеческий облик и погибали. Если выразиться словами тэнгу, они сгрызали основу своего существования и уже не могли существовать в привычном виде.

Хотя за окном светило солнце, тэнгу заговорил очень тихо:

– Поедая людей, нелюди на миг получают силу благодаря страху, но этим же и обеспечивают свое уничтожение. В тот момент, когда чудовище обрело мощь, оно определило и свою погибель.

Надзукихико почудилось, будто его спины коснулась чья-то холодная рука.

– А в каком виде придет эта погибель?

– Этого не узнаешь, пока она не придет.

Тэнгу вдруг поник и небрежно бросил:

– В общем, я что хочу сказать: последнее, что нас поддерживает, – это осознание самих себя.

Он встал и коснулся аквариума с тропическими рыбками.

– Вы сейчас как эти рыбки. Внутри аквариума они красивы и сильны, но если я захочу с ними что-то сделать, то мне даже не нужно к ним прикасаться. Достаточно перестать их кормить или пролить воду, наклонив аквариум, – вот им и конец.

Он пристально посмотрел на Надзукихико:

– Сколько бы ятагарасу ни вооружались, сколько бы ни готовились, если все будет идти как идет, они лишатся сил и будут поглощены миром людей.

Надзукихико ничего не мог ответить. Стоявший перед ним чай, к которому он так и не прикоснулся, незаметно остыл.