– Устроить с ними переговоры?

– А ты хочешь принести еще больше жертв своей ненависти за прошлые обиды? Я этого не понимаю, не желаю, чтобы кто-то из наших людей снова пострадал. Неужели я не права?

Тихая со скучающим видом замолчал. Все больше раздражаясь, Масухо-но-сусуки обвела мужчин взглядом.

– Неужели нельзя как-то договориться?

Логика утонченной девицы, которую растили бережно и нежно. Конечно, она права. Но здесь ее мнение неуместно.

Акэру попытался успокоить девушку:

– Сестрица, говорить об этом могут только те, кто готов выйти на бой. Ни я, ни ты не воины. Они защищают нас, и любые наши доводы для них звучат нелепо.

Масухо-но-сусуки явно обиделась.

– Так позвольте мне туда сходить.

– Сестрица!

– Конечно, на поле боя я буду бесполезна. Поэтому вдруг смогу сделать что-то до того, как он начнется? Вдруг смогу победить в том сражении, которое ведется, чтобы избежать войны?

Она все больше распалялась. А ведь даже не знает, почему они заговорили о сражении с обезьянами. Просто высказывает свое нежелание доводить дело до драки, никого не слушая. Никто не знал, что сказать.

– Перестань, Масухо!

– Ваше Высочество!

За спиной девушки появился молодой господин. Видимо, он старался двигаться тише, чтобы не разбудить тех, кто спит. Неизвестно, с какого момента он слушает, однако и он, и Итирю, и остальные пришедшие с ним Ямаути-сю смотрели на Масухо-но-сусуки с досадой, как на помеху.

– Ты погибнешь на священной земле. Если ты действительно считаешь, что справишься с этим, значит, я тебя переоценивал и мне нужно пересмотреть свое мнение. И все-таки отправить тебя на верную и к тому же ненужную смерть я не могу. Остынь.

Однако дама упорствовала.

– Я и правда разгорячилась. Но я действительно готова рискнуть жизнью и сделаю все, чтобы избежать сражения. Можно помочь вам?

«Ох, как нехорошо-то», – подумал Сигэмару.

И тут Сумио выразительно вздохнул:

– Девица, подождите.

В ответ на неслыханное прежде обращение «девица», которым Сумио словно подтрунивал над ее происхождением, девушка только вытаращила глаза.

– Я не буду терпеть придирки тех, кто сам сидит в безопасности, пока мы делаем дело. Прежде чем совершать такие глупости, поблагодарите сначала тех, кто бьется за вас, не жалея жизни.

Масухо-но-сусуки покраснела.

– Какие еще придирки? Я вовсе не… – забормотала она, но Сумио продолжал грозно наступать:

– Хватит! Скажу прямо: уходи отсюда, женщина!

Получив такой отпор, Масухо-но-сусуки залилась краской. Она открывала и закрывала рот, но с ее губ не срывалось ни звука. Так ничего и не сказав, она вымученно поклонилась и быстро ушла. Никто ее не остановил.

– Прости, – кратко произнес молодой господин. Сумио лишь отмахнулся.

Акэру посмотрел на него с мукой на лице:

– Извини, что тебе пришлось взять на себя эту неприятную роль. Это я должен был ей высказать.

– Не обращай внимания. Займемся сменой караула. – И Сумио энергично встал.

Тихая не спускал с него глаз.

– Разве с ней можно так? – спросил он, когда Сумио подошел к нему взять меч.

Тот криво улыбнулся:

– Если бы я не обошелся с ней так, мы бы не смогли ее остановить. А она все равно меня никогда не любила. Что уж теперь… И вообще, важнее было прогнать ее отсюда.

– Да, но… – начал было Тихая, но, глянув в лицо друга, прикусил язык.

Ночной ветер принес капли дождя. Зимнего дождя.

Масухо-но-сусуки, съежившись на спине у коня, возвращалась в Сиондзи. Дорогой она облетела гору Тюо по широкой дуге, поэтому успела промерзнуть до костей.

– Что с вами?! – удивленно воскликнула Кикуно, которая когда-то занималась воспитанием девушки, а сейчас взяла в свои руки управление Окагу.

С тех пор как произошло землетрясение, в Сиондзи устроили лечебницу, и все дамы помогали лекарям. Но Масухо-но-сусуки чувствовала себя беспомощной, глядя на тяжелораненых.

Когда все было в порядке, она командовала придворными дамами: отдавала приказы приготовить одежду, помогала Хамаю на церемониях, раздавала указания. Однако в кризисный момент она осознала, что все это были иллюзии.

Хамаю оставалась невозмутима. Это она велела открыть Сиондзи, а всеми делами распоряжалась Кикуно. Только теперь Масухо-но-сусуки заметила, что окружающие ждали от нее указаний, просто чтобы позволить ей сохранить лицо. «У нас есть кимоно вот такого и такого цвета, как вы полагаете, какое лучше?» – «Пожалуй, лучше это». Ткнуть пальцем в ответ на такой вопрос могла бы любая. Ведь это не она на самом деле приказала принести ткань и готовила варианты на выбор. Даже эти мелочи решал кто угодно, кроме нее. А вот когда потребовалось быстро давать указания, оказалось, что от нее нет толка. Как только она пыталась что-то сделать, Кикуно менялась в лице и говорила: «А вы побудьте с госпожой Сакурой».