– Слушай, Надзукихико. Я думаю, что Ямаути началась с людей. Твоя страна составлена из элементов, которые нам, нелюдям, неподвластны, и эти же элементы разложат ее на части.

Тэнгу вздохнул.

– Пока вы не потеряли самих себя, вам нужно придумать иную форму существования ятагарасу, не такую, как у обезьян. Любой, у кого есть сила, необъяснимая с помощью науки, потеряет ее, как только забудет свое имя и свой облик. Самое страшное – не видимое насилие, а забвение, в котором даже не замечают угрозы. Забыть легко, а вот вернуть утраченную память ужасно сложно. Нас делают самими собой не поразительные способности, а всего лишь самосознание. Я думаю, скоро священные земли начнут разрушаться. И никому не известно, что станет с Ямаути и ятагарасу. Последний наш оплот – самосознание. Не забывай, кто ты такой.

Надзукихико сидел понурясь и крепко сжимал в руках чашку.

– Кто же такое забудет? Да я и не хочу забывать.

Что случилось сто лет назад? Какая связь между ним, Ямагами и обезьянами? Кто он такой?

– Проблема в той памяти, которая уже утеряна.

– Сигэмару, пора!

Тихий шепот пробудил Сигэмару. Начало смеркаться. На него смотрел Акэру.

– Привет!

– Привет.

Казалось, только что они с Сумио вернулись в Сёёгу и легли отдохнуть, как уже пришло время сменить товарищей. Сигэмару потянулся и вскочил. Рядом собирался на дежурство Сумио. С другой стороны спал Тихая, который успел смениться со своего поста у Кин-мон. Молодого господина, как обычно, призвали на священную землю, с ним должен был уйти Итирю.

Минуло уже полгода с того момента, как наследнику поручили присматривать за будущей посвященной, но пока ее не было, и его отношения с чудовищем зашли в тупик. Всякий раз, когда оно раздражалось, в Ямаути, словно в ответ на его гнев, происходили землетрясения. Жители страны дрожали от страха. В Тюо после каждого толчка открывались все новые прорехи и все чаще приходили сообщения о появлении огней сирануи у края гор.

Само существование Ямаути оказалось под угрозой. Противостоять обезьянам еще можно. Но с чудовищем ничего не сделаешь. Ятагарасу изнемогали от ежедневных землетрясений, безопасных мест не было нигде.

Вдалеке загремел гром, и Сигэмару посмотрел в окно на грозовые тучи:

– А нельзя ли еще раз запечатать Кин-мон?

Сумио, заново собиравший волосы в узел, покачал головой:

– Его Высочество пробовал, но не вышло.

Ворота, которые по приказу чудовища открыли обезьяны, сделаны из дерева. Но внезапно дерево превратилось в камень – как будто в скале вырезали украшение в виде дверей, и они перестали двигаться. Ятагарасу, который первым это заметил, ужасно удивился и попробовал закрыть створки, но, сколько ни дергал, сколько ни давил на них, они не поддавались. Позже решили, что это чудовище так постаралось, чтобы вороны больше не покинули его.

На священной земле готовились к приему человеческой женщины, которая должна была когда-нибудь появиться. Обезьяны убрали останки из комнаты той, что дала жизнь нынешнему чудовищу: видимо, помещение послужило и родильным домом. Однако вычистить почерневшую липкую кровь оказалось невозможно, так что жить здесь было нельзя.

Пока молодой господин находился у чудовища, Ямаути-сю понемногу разведывали священные земли и нашли подходящее местечко недалеко от ворот. Они навели там порядок и постарались устроить все так, чтобы женщина всегда оставалась на виду.

Большая часть этих земель представляла собой сложную систему пещер. Там и обитало чудовище с Оодзару и подчиненными ему обезьянами. Юкия приказал составить карту – в том числе и для того, чтобы выяснить, как далеко пещеры тянутся и сколько там обезьян-прислужников.

Плохо ли, хорошо ли, но одной силой своего желания Ямагами запретил любые стычки на священной земле. Исследуя территории, Ямаути-сю нередко встречались с обезьянами, и те только злобно сверкали глазами. Впрочем, и сами гвардейцы не испытывали к ним добрых чувств, однако нападать не пытались.

В конце концов ятагарасу неплохо изучили священные земли. Если пройти пещеры насквозь, у вершины горы открывался вид на небольшую равнину. Там бьет окруженный деревьями источник, образовавший озерцо с гигантским валуном посередине.

Кругом этого места возвышаются скалы с пещерами внутри, где засело чудовище со своими приспешниками. Кое-где попадались некие подобия комнат: в некоторых спало чудовище, в других жили обезьяны.

Молодой господин рассказывал, что из внешнего мира видно вход, который ведет на священную землю, но они пока не разузнали, каким путем можно выйти наружу. Составляемая втайне от обезьяньих глаз карта понемногу обретала подробности. Однако они так и не нашли решения проблемы.

– Интересно, что за божество был тот Ямагами, который жил здесь до чудища, – задумчиво пробормотал Сигэмару, валяясь на кровати.

Он уже подготовился выйти, оставалось только дождаться возвращения молодого господина и сменить его телохранителей.

– Что это ты вдруг? – удивленно поднял брови Акэру, в свою очередь раскладывая футон, чтобы подремать.

– Да так. Говорят, что нет записей, но нас ведь в Кэйсоин заставляли заучивать исторические хроники, помнишь? Я тогда обратил внимание на одну вещь…