Аарон уловил внутренние сигналы, но не поддался. У того, кто скрывается в тени, всегда есть личный мотив.

Ложь. Ложь. Ложь.

Алазар коварен. Ты его не знаешь. Но думаешь иначе.

Доля правды в этом есть. Аарон видел в Алазаре себя. Между ними есть связующая нить. Определяющая ткань мироздания. Они объединены, но разрознены. Аарон боялся собственного выбора. Он может совершить серьёзную ошибку, о которой никогда не узнает. Или продолжать жить в сомнениях с знанием, что мир на грани исчезновения.

– Что ты решил, Аарон? – неожиданно спросил Алазар.

Как и обещал, он разжал оковы вокруг шеи Евы. Она раскашлялась и отползла к окну, шаркая по россыпи бетона и царапая руки. И прижалась к растрескавшемуся стеклу спиной.

– Я верю тебе, – ответил он с необычайной лёгкостью.

3

И пугающе рассмеялся фальшивым смехом. По спине Алазара пробежала дрожь. Потому что перед ним был не Аарон.

– Наивно было полагать, что я позволю тебе что-то изменить. Ты думал, что я даже не вмешаюсь, – низкий неестественный голос, отдающий эхом внутри разума.

Алазар схватился за голову, охваченную болезненной вспышкой иного проникновения. Ева не выдержала напора. Жгучая кислота вырвалась изо рта со слюнями. Она судорожно затряслась, сделала глубокий вдох и впала в мёртвый ступор.

– Кто ты такой? – с трудом выдавил Алазар.

– В вашем мире мне имя Фатум. Я есть истина. Я тот, кто определяет порядок вещей и событий, – он резко умолк. – Я причина, по которой появился ваш мир. И этот.

– Ты шестой абстракт, – уверенно определил Алазар.

– Я то, что вы называете неотвратимостью, предопределённостью. Ваше слово – судьба.

– К чему наш разговор? Пора покончить с этим! – смиренно воскликнул Алазар. Против высшей силы бороться бессмысленно.

– Ты проделал достойную работу. Пожертвовал всем, чтобы спасти тонущий корабль, – Фатум одобрительно кивнул и резко помрачнел. – Но ты лишь вызвал новую течь. Твой переход приблизил гибель всего сущего. Моя благодарность.

– О чём ты? – встревоженно спросил он.

– Ты разорвал пространственно-временной континуум! И хотел избежать последствий? Люди. Вы так глупы.

– Я не человек.

– Верно. Твоя сущность извращена. Отродье Изириса, – крикнул он в крайнем раздражении.

– Личные счёты? – Алазар расплылся в ехидной улыбке, чтобы подразнить бога.

– Изирис – грязное порождение. Зараза, поразившая мир. Моя главная ошибка. Когда он родился, всё было обречено, – Фатум с презрением посмотрел на дыру в потолке. – Совершенная Вселенная переродилась в гнилой кусок материи, стремящейся к саморазрушению. Людям не понять, какого жить вне хаоса. В мире, который не пытается тебя убить. В мире, где нет случайностей.

– Но что мешало тебе остановить его?

– Хаос – это неизлечимая болезнь, одна из тысячи, какие поражали предыдущие миры.

– Предыдущие? – поражённо задался Алазар.

– Твой мир – не первый, но самый долгоживущий. Другие я уничтожал при первых симптомах. Они были далеки от идеала.

– Я ничего не понимаю.

– Неудивительно. Твой разум заперт в коробке. И не позволяет смотреть шире собственных глаз.

– Чего ты хочешь?

– Исправить ошибку. Начать сначала. Построить другой мир, – он зловеще спустился с обломков, не переставляя ногами.

Алазар не испугался. Не хотел бояться. Не закрыл лицо волокнами живого металла. В страхе перед неизбежным нет чести. Смерть – закономерный конец, без которого жизнь теряет смысл.

Он поднялся с колена и занял боевую стойку, чтобы умереть в борьбе. За окном горизонт расплывался лиловыми сумерками. Расплющенные ряды облаков безмятежно горели угасающим светом уходящего дня над далёкими тенями горных вершин. И в простой красоте, какую люди не ценят, был знак благодарности. Прекрасное порождение хаоса.

4

Фатум величественно раскинул руки и застыл на месте. В десяти шагах напротив Алазара. Глаза пылали, как раскочегаренная печка, но без восходящих столпов дыма. Серая густая масса оседала на сознание Аарона, запертого внутри.

– Нашему другу пора вернуться на свет. И он вряд ли будет в восторге от этого.

– От...

Он не успел закончить фразу, как два ревущих луча разрезали туловище Евы пополам. Верхняя половина соскользнула и упала лицом вниз. Внутренние органы повалились наружу. Зловонный и нестерпимый запах подгорелой плоти ударил по чуткому обонянию Алазара. Волосы лучами раскинулись вокруг опущенной головы. Она не почувствовала боли. Она не почувствовала ничего. Её разум распался на куски, когда Фатум впервые заговорил.