— Мы давно догадывались, что он протягивает руки к тому, что ему не принадлежит. Но такого беззастенчивого грабежа даже я от него не ожидал! Приходите завтра, когда он вернется, — разберемся.

Понурые и огорченные, мы вернулись в школу.

— Подумай только, Будаг, наверно, он хочет свалить на нас пропажу школьного стада. Что будем делать?

— Как что? Бороться!.. Не волнуйся, так просто мы не сдадимся.

На следующее утро снова были в уездном комитете партии. Бухгалтер Мурсал первым зашел в кабинет управляющего делами, потом пригласил нас. Управделами сразу же набросился на меня:

— Кто ты такой, что намереваешься стать владельцем имущества партшколы?

— Я не собираюсь становиться владельцем, но хотел бы узнать, почему вы увели у нас сначала овец, а потом забрали все остальное?

— Я управляющий делами уездного комитета партии, и не мне перед вами, молокососами, отчитываться!

— А я слушатель партийной школы! И на мне лежит ответственность за сохранность имущества партийной школы!

Он сердито оглядел нас с Керимом:

— Если ты такой умный, так почему ведешь секретные разговоры при посторонних?

— А Керим не посторонний! К тому же именно он отвечает за всех угнанных вами животных!

— Так пусть он и говорит!

— Говорить будем мы оба, а вы напишите нам расписку в том, что угнали животных и присвоили овощи и фрукты, выращенные нашими руками!

— Да как ты смеешь так разговаривать со старшими?!

— Смею!

Управделами, наверно, понял, что просто от нас не отделается, что-то быстро написал на листке бумаги и протянул ее мне:

— На, бери!

Я вернул ему бумагу:

— Это отписка! Дайте официальную бумагу с печатью и подписью. И чтобы в ней было все перечислено по списку!

Он вытаращил на меня глаза; казалось, еще минута — и он закричит. Керим молча улыбался. Но я не отводил взгляда от выпученных глаз управделами. Тогда он начал писать список того, что забрал у нас, сердито вздыхая и охая.

Когда мы вышли на улицу, Керим остановился и посмотрел на меня с любовью.

— Теперь я знаю, что ты способен выдержать битву со львом! Ни за что бы не поверил, что эта лисица даст нам расписку. Ты молодец, брат!

Мне было важно это признание. Я молча улыбнулся, обнял его за плечи, и мы зашагали домой, в школу.

В начале августа, когда я был в городской библиотеке, в ворота постучали, и на вопрос Керима: «Кто это?» — последовал ответ: «Друзья Будага». Это был Джабир со своей компанией.

Людей, сославшихся на меня, Керим встретил гостеприимно. Поставил самовар, лошадей отвел туда, где раньше содержался наш скот, овец загнал в овчарню. Возы с мешками риса оставил во дворе школы.

К моему возвращению гости уже расположились на отдых. Джабир встретил меня во дворе. Я сразу все понял.

— Зачем ты приехал?

— А ты разве не знаешь?

— Я тебя предупреждал, чтобы ты близко не приближался к партийной школе со своими овцами и рисом.

— В конце концов, что ты так раскомандовался? Ты не директор этой школы! — Он тут же поспешил переменить тему разговора. — Керима нельзя узнать, как он вырос!.. И взгляд какой умный!..

— Деньги так затуманили тебе глаза, что не можешь узнать парня, которого не видел два месяца! — сказал я с издевкой.

— Разве в прошлый раз мы не договорились с тобой? Что же ты снова цепляешься ко мне, правдолюб?

— Ты притворился, что не узнаешь Керима, а на самом деле невозможно узнать именно тебя! Партиец, который выступал с пламенными речами перед слушателями, призывал их строить новую жизнь, ты сам заводишь батраков и ведешь прибыльную торговлю!

Он засунул руки в карманы галифе и посмотрел на меня снисходительно.

— Руководитель Советского правительства, вождь Коммунистической партии большевиков Владимир Ильич Ленин сам разрешил капиталистам и фабрикантам открыть фабрики и заводы. Он дал право бекам пользоваться своими землями, мельницами, оросительными арыками и колодцами, чтобы все приносило пользу нашему государству. А какой-то безвестный Будаг Деде-киши оглы запрещает все это! Кому же нам повиноваться? Кого слушать? За кем следовать? Уж не за тобой ли?

Я сразу вспомнил Вели-бека Назарова и как он объяснял Гани-беку политику нэпа. Но Джабир не стал слушать моих возражений и продолжал орать на меня:

— Ты сидишь здесь, не высовывая носа на улицу. Закопался в книгах и не знаешь, что творится в мире. Уже давно перестало быть зазорным желание разбогатеть и жить получше. Все стараются заработать побольше денег, и только ты сегодня проснулся! Нечего меня учить! И хорошее слово хорошо один раз!

— Недаром говорят, что полезному делу надо учиться три года, а для плохого и дня хватит!