Шрифт:
— Тетя идет, мамочка!
Повитуха отослала девочку играть, вошла в лачугу и закрыла дверь.
Женщины с нетерпением ждали вестей из Глухого переулка. Припоминали собственные роды, перешептывались, сетовали.
— Теперь уж никуда не денешься, — возобновила разговор жена шофера.
— А если понадобится кесарево? — вмешалась жена бакалейщика.
— Уж очень бедна. А вдруг и впрямь понадобится кесарево?
— Денег на операцию нет.
— Бедняжка на глазах умрет.
— О бедняках правительство должно позаботиться, сестрица. Разве справедливо, чтобы из-за безденежья человек умирал?
— Правильно… Невестке наших родственников кесарево делали… Но они очень богатые.
— Если уж о богатых… то и у нас тоже есть такие богатые родственники, что…
— А у нас…
— Наши что ни лето в Стамбул ездят, дачу снимают на Босфоре, горстями деньги бросают…
— У всех есть богатые родственники, ханым. Наши аж до самых Европ ездят.
Пока две женщины хвастались своими богатыми родственниками, другие жители квартала судачили о роженице.
— Эта женщина из головы у меня не выходит.
— У меня тоже.
— Бог даст, родит без затруднений.
— Хотя бы, по… правительству надо бы подумать о месте, где рожали бы такие.
— Есть же родильные дома!
— Да разве их хватает? Даже здесь знакомство нужно.
— Сказать тебе правду? Беднякам не следует баловаться. Нищая, мужа нет. Ну и не рожай. Правительство законом должно запретить.
— Ну и сказала!
— Бедняки и так всего лишены, что ж им и это теперь запретить? А законодатели тоже не дураки. Знают, что бедность — дань господня. А если в один прекрасный день они или их дети обеднеют, тогда как?
— Правильно, поэтому…
— К тому же чувство, сестрица. Что же богатые его имеют, а бедные нет? Господь бог даже собак не обошел.
— Наделить чувством невелика заслуга.
— Вот страданием не надо награждать, а уж коли наградил, так уж и лекарство к нему дай, — сказала маленькая нервная женщина — жена старьевщика, сказала и ушла, шлепая тапочками по разбитым плитам мостовой.
Через некоторое время на улице с победоносным видом показалась повитуха. Сердце улицы замерло от волнения. Люди, затаив дыхание, ждали.
— Ну что?
— Мальчик родился, точно ангелочек… — сообщила счастливая повитуха.
Улица ликовала. Жена шофера босиком выскочила из дома и кинулась обнимать комиссионершу.
Одна лира
•
У подъезда дома с броской табличкой, сообщающей о том, что здесь живет врач, окончивший медицинский факультет Гейдельбергского университета в Германии, стояла женщина в белом платке. На руках у нее сидел голубоглазый крепыш. Мальчонка сосал пухлые кулачки, иногда принимался плакать. Женщина просила милостыню.
Подмастерье портного из лавки напротив с шумом опускал ставни. То тут, то там зажигались уличные фонари. Накрапывал дождь.
По улице быстро шел мужчина лет тридцати пяти в плаще и фетровой шляпе. Он заметил женщину, просившую милостыню у подъезда докторского дома, прошел мимо, затем, отойдя уже далеко, замедлил шаг. Его внимание привлекли нежное лицо и большие черные глаза. Женщина была поистине хороша. Чтобы еще раз взглянуть на нее, он вынул из кармана монету в пять курушей и подал ей.
Сделав шагов тридцать, он снова остановился. Ему припомнились давно минувшие времена, женщина, взаимности которой он не мог добиться. Он снова вернулся, снова положил на протянутую ладонь пять курушей и пристально посмотрел на просившую милостыню. На этот раз женщина тоже посмотрела на него, ему даже показалось, что она улыбнулась. «Письма о заказах напишу позже!» — решил он и направился в духан, что на углу, выпить пару стаканов вина.
Быстро опускался вечер. Приближалась гроза, прохожие торопились. Он опять стоял перед женщиной. Рука ее ждала подаяния, но мужчина сказал:
— Ты мне напоминаешь одну…
Она просто улыбнулась.
— …Напоминаешь женщину, которую я хорошо знал.
Она не убрала протянутую для подаяния руку, не стерла улыбку с губ.
— А я тебе никого не напоминаю?..
Она покачала головой.
— …Пойдем со мной!
Женщина, все так же улыбаясь, пошла за мужчиной. Краешком глаза следя за ней, он закурил сигарету, поднял воротник плаща. «Вдруг встречу кого-нибудь из знакомых? Обязательно скажут: «Ну и ну, нищую подцепил!» Ну, да… ладно…»