— Здравствуйте, Муаммер-бей! Чем это вы сегодня так озабочены?

Муаммер вздрогнул. К нему, улыбаясь, подходила старшая сестра. Ее улыбка, казалось, говорила: «Я знаю, о чем вы думаете. Мне все известно, все!»

— Не думайте, дорогой, черные думы ничего не распутают, — добавила она.

Как понять ее слова? Беда случилась. Теперь уже ничем не поможешь.

— Может, вы больны, Муаммер-бей?

— Нет, нет.

— В таком случае ни о чем не думайте. Ей богу, ничем не поможете, только душу понапрасну разбередите, — закончила она и, покачивая широкими бедрами, удалилась в направлении прачечной.

Значит ей все известно. Но разве она уже была у главного врача? Наверно, была. Муаммер знал, что главный врач холост, поговаривали, что он путается со старшей сострой. Возможно, что вчера вечером они были вместе. Пришел незнакомец и сказал: так, мол и так, ваш завхоз таскает домой то да се…

Муаммер вошел в комнату, тяжело опустился на стул.

Главный врач, здоровяк с круглым животом, с быстротой молнии влетел в больницу. Старшая сестра и управляющий выбежали ему навстречу. Все вместе подошли к лестнице. Не спеша стали подниматься. Пол был натерт до блеска. Внимательно оглядывая все кругом сквозь очки в массивной роговой оправе, главный врач искал, к чему бы придраться. Искал, но найти не мог. Когда они поднялись на последнюю ступеньку второго этажа, он наконец заметил слегка отогнутый угол линолеума и гневно крикнул:

— Забить!

Вот и третий этаж. Здесь его кабинет. С помощью старшей сестры он надевает белый халат и направляется в палаты, на обход.

Больные завтракали. Главный врач подошел к одному из пациентов, поинтересовался, все ли довольны едой. Все довольны, благодарение богу, но…

— Маловато, — заметил какой-то старик, — совсем отощали.

Главный врач был вспыльчив с подчиненными, но не с больными. Он пообещал увеличить порции.

Через час, закончив обход, он вернулся в свой кабинет. Помня о жалобе больных, он, прежде чем заняться бумагами, приказал старшей сестре позвать кастеляна.

Старшая сестра передала приказ привратнику.

Когда привратник вошел к Муаммеру, тот сидел обхватив голову руками.

— Тебя главврач срочно требует, — сообщил привратник.

У Муаммера замерло сердце. Вот и все, конец. Сейчас поднимется шум, его прогонят. Он опять останется без работы.

— Господин главврач сердит?

Привратник не знал, бывает ли главврач в другом состоянии, и ответил:

— Сердит.

— Ну все, пропал ни за грош… Байрам-эфенди…

— Что случилось?

— Байрам-эфенди… За что прогнали предыдущего кладовщика?

— За то, что таскал домой всякую всячину.

— На самом деле таскал?

— Я лично сам не видел, люди говорили.

— Господин главврач так сразу и прогнал?

— Он шутить не любит.

— Значит, сразу!

— Конечно, сразу. Такого, как наш главврач, второго не сыщешь. Раз глянет — все по глазам прочтет.

— Но Байрам-эфенди, скоро два месяца, как я здесь работаю. Вы все видите, разве я уношу отсюда хоть что-нибудь? Каждый раз, когда иду с работы, останавливаюсь возле сторожа, беседую с ним — пусть видит, что я ничего не уношу.

— А что случилось-то?

Муаммер рассказал. Но привратник Байрам, решив, что дыма без огня не бывает, направился к сторожу:

— Известно тебе, что и новый кладовщик не чист на руку?

— Как так? — удивился сторож.

— Да вот, говорят, таскает домой всякую всячину.

— В самом деле, Байрам?

— Клянусь честью… На тебя ссылается. Как будто каждый вечер останавливается, разговаривает с тобой. Правда это?

— А что у меня с ним общего? — заволновался сторож. — Мне-то что? Постой-ка, Байрам, этот самый завхоз вчера пулей пронесся через ворота. Если главврач спросит, скажу. Не сын же он моего отца!

Привратник застал Муаммера перед дверьми кабинета главного врача. Муаммер в волнении кусал ногти.

— Почему не заходишь? — обратился к нему привратник.

— Говоришь, значит, очень сердит.

— Очень, — ответил привратник, улыбаясь в усы. — Тот, что до тебя работал, был напуган точно так же. Мало вам зарплаты, что ли? Зачем на чужое добро зариться?

— Ложь! Ей богу, ложь, клянусь Аллахом, ложь, — стонал Муаммер.

— Тогда почему же ты вчера вечером пулей пронесся через ворота?

— Я? Кто сказал?

— Сторож Хедаят. Если, сказал Хедаят, главврач спросит, — скажу. Хедаят честный человек, не потому говорю, что он мой земляк… — и привратник вошел в кабинет главного врача.

— Кастелян пришел, — доложил он, — дрожит как осиновый лист. Тоже вроде предыдущего. Говорят, предателя можно узнать сразу — господь бог запечатлевает на их лицах все прегрешения.

— Что ты хочешь сказать? — спросил главврач, снимая очки.

— Ничего. To-есть, с одной стороны, они делают свое дело, а с другой…