— Монета рубится?

— Точно! Смотрите, точно десять секторов.

— А…

— Медяки тоже так делятся. У всех торговцев есть щипчики. С их помощью мы выкусываем нужные доли. По количеству секторов потом все считается. Что с тобой? Бавлер!

— Голова… — я почувствовал, что совсем поплыл от обилия новой информации, и потому предпочел опуститься на прикрытые дрова.

Ослики мерно ступали вперед. Тележка вздрагивала, но меня не укачивало. Всю дорогу до самого моста я пытался понять, как люди вообще до сих по остались в живых в этом мире!

Глава 55

Странные странности и немного больше

О том, что я вообще не понимаю, я предпочитал не спрашивать у торговца, но, убедившись, что он знает достаточно, порасспрашивал его про города — Аврону эта тема тоже показалась интересной, учитывая, что в городах он ни разу не был.

Ослики были куда более медлительные, чем лошади, на мой взгляд, но Ижерон убедил меня в обратном:

— Тяговитые. Лошади, если их нагрузить, идут гораздо медленнее, а вот ослы — настоящие вьючные животные. Идеально справляются с нагрузкой. Вот посади на тележку еще пару человек — все равно вытянут.

Я не стал спорить, а только лишь вздохнул, покачав головой. Разницу между лошадьми и ослами мне еще знать надо, как же…

— Послушай, парень… Бавлер! — вдруг обернулся на меня Ижерон и посмотрел на мою одежду. — А у тебя на груди какая-то надпись? Я ни разу не видел такой рубахи!

— Надпись? — я опустил голову, упершись подбородком в грудь, но не увидел с такого ракурса ровным счетом ничего.

— Сними, — посоветовал Аврон.

Я стащил футболку, которую торговец грубовато назвал «рубахой». Ну, да, пожалуй, ее стоит постирать еще раз. Или вообще сменить на что-то другое. Но другой одежды у меня как раз и нет.

А насчет надписи торговец оказался прав. Большие буквы, уже прилично заляпанные грязью настолько, что сложно даже прочесть их. Я попробовал.

— Моско… а дальше не знаю, — я скривился, пытаясь рассмотреть, что же там написано, однако последняя буква мне никак не давалась. Наверно, другой язык.

— Может, другой язык? Может, ты все-таки не отсюда и потом так мало знаешь? — предположил Аврон.

— Ага, еще шпионом меня назови, — саркастически ответил я.

— Нет, ты что! — воскликнул паренек. — Ты не можешь быть шпионом! Они действуют иначе!

— О, так ты знаешь, как они работают? — удивился Ижерон и даже подстегнул осликов сильнее прежнего.

— Ну, они ходят по городам и деревням, собирают информацию. Но Бавлер вообще там не был. Он даже не знает, как мы строим дома!

— Я вот, например, тоже не могу тебе сказать, Аврон, как в твоей деревне строят дома, — ответил торговец. — Все почему? Мне это неважно. Хотя нет, важно. Если я буду привозить дрова в деревни, вокруг которых сплошной лес — я разорюсь.

— Разве около твоей деревни вообще нет леса? — я решил перевести тему. Как эти ребята скачут с одного на другое, можно вообще дойти и до разумных мыслей о том, что я правда шпион.

— Так все вырубили давным-давно, еще когда первые войны между городами начались, — ответил торговец. — А дело то было… ох, уж и не помню сколько лет тому назад. Но на костры, стрелы, укрепления, новые дома после того, как старые горели факелами — спустили почти весь лес в округе.

— А за реку не пошли?

— Не пошли, потому что сил не хватало на такие масштабные действия с самого начала, — ответил мне Ижерон и сбросил плащ назад. Попытки устроить дождь у погоды не задались. — И хорошо, что солнце, — глядя на небо, добавил торговец. — Если будет ливень, река разольется. И не факт, что мы сможем ее пересечь.

— Мне говорили, что река и так очень большая.

— В том месте, куда мы идем, она широкая, но мелкая. Если идет сильный дождь, она поднимается на полметра, если не выше. Не каждый с течением может бороться.

— Но мост же есть?

— Есть, только его затопит, если река вздуется, — продолжал Ижерон. — В июле это происходит регулярно, в апреле через реку вообще нельзя перейти, так что вот никто и не рискнул на маневры по эту сторону. Да и резон? Все города стоят дальше. На реке даже деревни никто не ставит, потому что Нируда слишком непредсказуемая. Как и весь наш мир, — философски заключил Ижерон и, вновь обернувшись, посмотрел на меня: — да и ты тоже. По тебе не скажешь, что ты какой-то особенный.

— Почему я вообще должен быть особенным? — с легким возмущением спросил я.

— Потому что на тебе странная одежда, ты ничего не помнишь, утверждаешь, что не шпион. Имеешь при себе тетрадь. Получил — уже! — оценку характеристик.

— А что ты про нее знаешь, Ижерон? — спросил я. — Когда меня оценивали, то так и не пояснили толком, что это такое. Ну, сказали, сила — столько-то. Ловкость хуже. Сообразительность оценили. Красноречие, — я раскрыл тетрадь и увидел там оценку и красноречия, и выносливости. Причем выносливость была на двойку, тогда как красноречие Отшельник оценил мне на пятерку.