Stealing unseen to west with this disgrace:

Even so my sun one early morn did shine

With all triumphant splendor on my brow;

But out alack, he was but one hour mine,

The region cloud hath masked him from me now.

Yet him for this my love no whit disdaineth:

Suns of the world may stain, when heaven's sun staineth.

Множество раз видел я, как великолепное утро

чествует вершины гор царственным взглядом [глазом],

касаясь золотым лицом зеленых лугов,

позолачивая бледные потоки с помощью небесной алхимии,

но вскоре позволяет нижайшим тучам бежать

уродливой массой по своему божественному лицу

и, пряча от покинутого мира свой облик,

крадется, невидимое, на запад с позором.

Так и мое солнце однажды ранним утром озарило

мой лоб всем своим великолепием,

но увы, моим оно было только один час –

скоро его от меня скрыла туча.

И все же моя любовь его за это нисколько не презирает:

земным солнцам позволено иметь пятна, когда в пятнах солнце небесное.

34.

Ты обещал прекрасную погоду,

И я в дорогу вышел без плаща,

Позволив тучам не давать проходу,

И разделить нас полосой дождя.

И пусть ко мне пробьёшься сквозь ненастье,

Чтоб воду утереть с моих ланит,

Тебя не похвалю я за несчастья,

Которые не смог предотвратить.

Прощенье не излечит того горя,

Что пережил я из последних сил,

Не будет утешением героя,

Когда обиду в сердце сохранил.

Моя, любовь, но, слёз твоих минутки

Бесценны, и окупят все проступки.

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

Why didst thou promise such a beauteous day,

And make me travel forth without my cloak,

To let base clouds o'ertake me in my way,

Hiding thy brav'ry in their rotten smoke?

'Tis not enough that through the cloud thou break,

To dry the rain on my storm-beaten face,

For no man well of such a salve can speak,

That heals the wound, and cures not the disgrace:

Nor can thy shame give physic to my grief;

Though thou repent, yet I have still the loss:

Th'offender's sorrow lends but weak relief

To him that bears the strong offence's cross.

Ah, but those tears are pearl which thy love sheeds,

And they are rich and ransom all ill deeds.

Почему ты обещал такой прекрасный день

и тем заставил меня отправиться в путь без плаща,

чтобы позволить низким тучам настичь меня в пути,

скрыв твое великолепие отвратительной завесой?

Недостаточно тебе пробиться сквозь тучи,

чтобы осушить от дождя мое побитое бурей лицо,

ведь никто не станет хвалить бальзам,

который лечит рану, но не исцеляет бесчестья.

И твой стыд не станет лекарством от моего горя;

хотя ты раскаиваешься, я все же в убытке:

сожаления обидчика дают лишь слабое утешение

тому, кто несет крест тяжкой обиды.

Но эти слезы – жемчужины, которые роняет твоя любовь, –

драгоценны и искупают все злые деяния.

35.

Не огорчайся от своих проступков:

И родники бывают захламлёны,

Погода из-за туч – ужасно жуткой,

А черви – поселяются в бутоны.

Безгрешных нет, но, я – в сонете этом

Оправдываю даже преступленья,

Себе в ущерб плачу авторитетом,

Когда других – сужу без сожаленья.

Пытаюсь чувствам придавать разумность

На стороне преступников и бестий,

И, понимая: совершаю глупость,

Вхожу в конфликт любви своей и чести,

И поневоле становлюсь пособник

Тому, кому всего лишь я – любовник.

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

No more be grieved at that which thou hast done: