– И над каким именно делом мы с вами вместе работаем, леди Монх? – неожиданно послышался голос Ренслира, которым, казалось, можно было замораживать воду. – Почему вы были в этом районе, сорвав тем самым глобальную поисковую операцию, в которой были задействованы три разных участка и сотни людей?

Я с трудом заставила себя обернуться, чтобы увидеть Ренслира. Он был одет в непривычную дорогую одежду: фрак, начищенные до блеска ботинки, шелковая рубашка и цилиндр, в руках трость с золотым набалдашником. Будто не простой следователь, а настоящий лорд. Лицо его казалось бы спокойным всякому, кто не знает его лично, но я ощущала ярость, направленную на меня.

– Я не хотела, – пискнула растерянно, почувствовав себя не взрослой самодостаточной женщиной, а какой-то малолетней дурочкой, которая вечно косячит.

В голливудских фильмах частенько рассказывается о приеме «добрый и злой полицейский», когда один следователь нападает на подозреваемого, а другой ему вроде как сочувствует, тем самым втираясь в доверие, чтобы тот ему все рассказал.

Я чувствовала себя на допросе у злого и очень злого полицейского, причем последним был Ренслир. Он вытащил из кармана свою привычную черную книжицу для записей, не полагаясь на стенографиста, и принялся за допрос:

– Что именно вы делали в этом районе, леди Монх? – строго сощурившись, спрашивал Ренслир.

– Я разговаривала со свидетельницей, – бледнея пробормотала я. – Хотела найти одну женщину, но ее не было, и я просто попросила дать ее адрес. Все, после этого я хотела отправиться домой, но извозчики не останавливались, поэтому я шла пешком…

– Вы вляпались в историю, пытаясь выгородить своего любимого Метьюса?! – голос Ренслира стал шипящим, будто у огромного змея, а костяшки пальцев, сжимающие карандаш, побелели от напряжения – того и гляди сломает. Местный следователь покосился на него с изумлением.

– Никого я не пытаюсь выгородить! – возмутилась я. – Я лишь пытаюсь раскрыть это дело…

– Это не ваша задача – дела раскрывать! – рыкнул Ренслир.

– Вы так не думали, когда меня привлекали к расследованию!

– Я об этом уже десять раз пожалел!

– Да без меня вы бы и на Метьюса не вышли, сидели бы без подозреваемых до скончания веков! – разъярившись, я попыталась вскочить с места, но наручники заставили сидеть. – Хотя он, конечно, не виноват.

– Конечно! Только вы знаете, кто виновен, а кто нет!

– Я не знаю, кто виновен, но зато у меня есть свидетельница!

– И где же она?!

Я открыла рот, замерла и закрыла. Огляделась по сторонам:

– А моя сумочка? Где моя сумочка? Вы же не бросили ее на месте?! Умоляю, скажите, что вы не оставили мои вещи! Там же мои документы, деньги, адрес свидетельницы в конце-то концов! – панически запричитала я.

Ренслир яростно уставился на местного следователя.

– Ее вещи описаны как полагается и переданы для исследования артефакторам, – пояснил тот.

Я облегченно выдохнула, впрочем, добавила:

– Надеюсь, ничего лишнего мне там не подкинут?..

Ренслир смерил меня холодным взглядом и повернулся к своему коллеге:

– На каком основании вы вообще задержали леди Монх?

– На нее среагировал артефакт, улавливающий энергию суккубов.

– Быть суккубом – это не преступление! – возмущенно встряла я.

– А вот выпивать мужчин до смерти – это преступление, – холодно отбрил Ренслир, его глаза будто говорили: «сиди и заткнись, не лезь, когда взрослые дяди разговаривают».

– Я ничего такого не делала, – смущенно протянула я. – И вообще, у меня есть алиби!

– На какое время? Вы знаете, когда были совершены преступления? – переключился на меня местный следователь со злорадной улыбкой.

– Не знаю, на какое время! На все время у меня есть алиби! Я все время среди людей: то на работе, то в пансионе. Одна практически не бываю. Наверняка у меня есть алиби.

Местный следователь впился в меня клещом, пытаясь выяснить что-нибудь нелицеприятное и все время сомневался в правдивости моих показаний. Почему? Просто на основании того, что я – суккуб, других аргументов ему и не надо было. Конечно, я должна была проводить вечера не дома в компании подруг, а на свиданиях с разными мужиками, я ж суккуб. Конечно, я не должна была работать на нормальной работе… ну, и далее по списку.

Ренслир, хоть и явно злился на меня, постоянно своего коллегу одергивал и переформулировал его вопросы в более приличные, давая мне подсказки о том, как лучше ответить. Я старалась быть честной.

– Если вы мне не верите, то я готова к любым проверкам, усадите меня за артефакт стола истины, и я все повторю! – предложила я.

– У нас нет такого стола, и вообще, судебная коллегия еще не решила, принимать ли результаты его работы к сведенью, – пропыхтел злобно следователь. – Зачастую эти артефакты только усложняют работу.