— Только не говори, что ты опять хочешь сделать это.

Мэттью наклоняется ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза, но терпит неудачу — Тина отворачивается в противоположную сторону и наблюдает за танцующей толпой. На самом деле приличный возраст нисколько не портит это заведение. «Рокет Холл» и по сей день остается весьма популярным, с регулярным наплывом посетителей разного ранга и природной принадлежности. Вот, например, танцпол заполняют не только люди, но и оборотни. Узнать их очень просто — они не скрываются, вспыхивая то желтым, то красным, то голубым цветом глаз. Тина может узнать их, даже без фонарей: от волков всегда исходит хищная волна, охотничий азарт, особый взгляд и металлическая сдержанность. Тину не провести, она узнает оборотня из тысячи. Альфу, бету или омегу — не важно. Она чует их за версту.

— Черт возьми, ты ведь знаешь, как это опасно, — Мэттью снова пытается до нее достучаться. — Моя мама не раз говорила тебе, что…

— Начнем с того, что твоя мама никогда не ощущала черную дыру в груди. Ей не понять меня, ясно? — Тина оборачивается и смотрит на друга в упор. Её голос наполнен гневом, потому что внутри больше попросту не осталось других эмоций. — Какого черта, Мэттью? Я позвала тебя не для промывания моих мозгов. Завязывай с этой хренью, окей?

— Прости, ты же знаешь, что я хочу как лучше, — Мэттью поглаживает её по спине. — Но только представь: ты собираешься прийти в «Амнезию» и попросить Глена Васкеса забрать у тебя воспоминания о его же племяннике. Думаешь, он согласится на это?

— У него не будет выбора, желание клиента — закон. К тому же, я оплачу ему полную стоимость процедуры, а Глен любит деньги и ненавидит меня. Очень ненавидит, и эта ненависть гораздо больше, чем любовь к Ноа, — Тина достает из кармана бумажник и выкладывает на барную стойку несколько купюр, намереваясь отправиться домой. — Сдается мне, что если это не сделает Глен — я поеду в Сан — Франциско. Какая разница, кто засунет мне в шею свои когти?

Она встает со стула и дожидается, пока друг допьет остатки алкоголя. Мэттью делает несколько больших глотков и отставляет в сторону пустой стакан из — под пива: на пенном стекле можно разглядеть синюю крошку от аконитовой пыли. Отрава, позволяющая ему опьянеть. Мэттью ведь оборотень — с рождения и по крови. А это значит, что врожденная регенерация не дает ему почувствовать алкогольный эффект. Поэтому в его напитке ядовитый цветок: он способен убить оборотня в больших дозах, но в малых — только лишь притупляет регенерацию. Этим знанием пользовались во всем мире, и Гарден Хиллс не исключение.

Подозвав бармена, Мэттью рассчитывается за свой заказ. Мобильный телефон в его руке сообщает о входящем сообщении, и Тина догадывается, кто может писать ему в такой поздний час. Кара. Красивая, идеальна Кара, которая всегда зачесывает волосы на один бок. Они встречаются уже больше двух лет, но до сих пор обмениваются сообщениями в то время суток, когда её отец их не поймает. Это либо поздняя ночь, либо ранее утро. Мистер Вуд, которого Кара любяще зовет папочкой, держит у себя дома дробовик, заряженный аконитовыми пулями и терпеть не может оборотней. Почему? История умалчивает. Но, хотя слухи, он даже состоит в нелегальном клубе охотников на оборотней, который, конечно же, запрещен законом.

Мэттью это не останавливает. Дай ему волю, и он будет с радостью петь Каре серенады под открытым окном, рискуя своей тощей задницей. Наверное, думает, что никто его больше не полюбит так искренне, с его веснушками и кучерявыми волосами.

Тина на такие мысли может только молча покачивать головой. Ей знакомо это чувство — несовершенности. И ей знакома ситуация, когда отец против. Джон тоже не сразу одобрил её союз с Ноа, хотя, работая офицером в полицейском участке, он в курсе, что люди, порой, гораздо опасней волков. Ему потребовалось время. А Ноа этим временем воспользовался в правильных целях — завоевал доверие. Правда, теперь этим доверием можно было вытереть зад.

Написав Каре сообщение, Мэттью лучезарно улыбается и кивает Тине на выход. Они пробираются сквозь танцующую толпу, и с каждым шагом у Тины обостряется чувство дискомфорта. Люди, кажется, сжимаются вокруг неё всё плотней и плотней.

— Слушай, я понимаю, что ты скорее всего мне не ответишь, — говорит Мэттью у нее за спиной, так громко, что его услышали сквозь фоновую музвку, — но всё же… Зачем ты делаешь это? Неужели нет ни единого шанса, что вы снова сойдетесь?

Тина резко останавливается, и Мэттью врезается в неё, словно все волчьи способности испарились у него вместе с мозгами. Нет, ну серьезно, Мэттью иногда так сильно бесит! Что за глупые вопросы он задает?

— Что ты хочешь услышать, Мэттью? — Тина поворачивается к нему лицом, не обращая внимания на то, что мешает танцевать одной из парочек на танцполе. — Что я приму его измену и прибегу обратно на задних лапах? Что позволю ему снова трахнуть эту бабу, лишь бы усмирить какие — то там волчьи инстинкты и заделать нам маленьких Васкесов? Нет, Мэттью, я его, конечно, пиздец как люблю, но при первой же встрече сделаю все возможное, чтобы выбить парочку зубов. Или они у вас тоже отрастают?

— Я не знаю, не проверял, — вопрос застает Мэттью врасплох, и он усердно пытается найти на него ответ в недрах своего сознания. — И ты, наверное, права, такое не прощают. Я бы Каре точно не простил.

— Кара никогда бы так не поступила, даже будь у нее член вместо вагины, — Тина иронично ведет бровями и замечает, что взгялд Мэттью направлен куда — то поверх её головы. — Ты чего?

Нахмурившись, Тина оборачивается, прослеживая его вгляд, и натыкается на…

— Ноа, — выдыхает она.

Васкес стоит за её спиной, скрестив руки на груди, и сверкает алой радужкой глаз — альфа внутри него трепещет от злости. На лице Ноа, как это часто бывает, нельзя рассмотреть ни единой эмоции, но Тина — то знает, что скрывается за этим каменным изваянием. Ревность. В данный момент Ноа борется с желанием свернуть Мэттью шею. Эта странная конкуренция между ними прослеживалась изначально, хотя Мэттью никогда на Тину не претендовал. Возможно, всё дело в одинаковом статусе альфы, сюда Тина совать свой нос не собиралась.