И белье неважно, важно же без?

Когда машина останавливается возле невзрачного дома, моя душа практически выпрыгивает из груди.

—Приехали, мы тут до завтра, а затем дальше, — Женя отпускает мою руку, выходит и идет к пассажирской двери, но я уже выпрыгиваю их машины и сталкиваюсь с огромной фигурой, обхватывая руками приятно пахнущего мужчину, моего... Крепко-крепко держу и с закрытыми глазами произношу то, что вряд ли бы осмелилась сказать прямо в глаза, просто потому что от стыда сгорела бы.

—Мне немного страшно, но ты не останавливайся, — последнее шепчу чуть тише, сворачивая голову к подрагивающему кадыку. —Если я буду делать что-то не так, научи меня, пожалуйста, — слегка касаюсь шеи губами, отчего стальной захват рук усиливается в области поясницы. Женя тянет меня на себя, опуская голову на мою макушку. Легкий поцелуй, и я улетаю куда-то, теряя остатки мозга.

—Свет, ну что ты… — отвечает он так хрипло, как будто голос отняло.

************************************************************

Рука настойчиво ложится мне на лицо, сминая щеку, а я уплываю навстречу широкой ладони, прикладывая свою к ней, словно не позволяя отвести ее.

—Пойдем, — шепчет он, играя желваками. Пока мы следуем по темному закоулку прямо к многоэтажному дому, я дрожу, вцепившись в руку Жени, потому что боюсь отката, он ведь может стрельнуть ему в голову в любой момент, еще совесть включится, а может долг или сожаление. Я порой точно не знаю, что у него в голове. И от неопределенности штормит как в самую плохую погоду в бушующем море…

Варясь в собственном соку, захожу вслед за своим мужчиной в подъезд. Мучительно долго мы поднимаемся по лестнице сначала на второй этаж, затем на третий. Все это время Женя мягко поглаживает внутреннюю часть ладони, укладывая большой пальце на пульсирующую жилку. От этого я только сильнее распаляюсь, и мой пульс грохочет в ушах совсем не от физической нагрузки на тело в данный момент.

Мы оба дышим надсадно, и я уверена, что для Жени эту ступеньки тоже мелочь. Совсем другое — предвкушение, ломающее внутренности от того, как долго мы к нему шли.

Мне хочется чего-то, чего я сама пока не понимаю, и потому без конца кусаю губы, осматриваясь по сторонам, изучая размеренно движущуюся фигуру своего телохранителя. Украдкой из-под полуопущенных ресниц.

Стоит только мужчине остановиться возле новенькой входной двери, я сжимаю пальцы на руках сильнее, и меня придвигают ближе. Отточенными движениями он просовывает ключ в замок, прокручивает его и отворяет дверь, слегка притягивая меня вперед. Я делаю шаг в темную квартиру, и одновременно с этим рука Жени ложится мне на живот, а в поясницу упирается стальная фигура, вырывая из горла слабый стон.

Женя толкает меня со спины вперед, двигаясь «по приборам». Через мгновение включается яркий свет, и я понимаю, что мы в квартире после ремонта, тут все — будто бы только-только из магазина, но мысли уходят на задний план, когда меня подхватывают на руки и грубо впиваются в рот.

От неожиданности происходящего я намертво впиваюсь в шею Женю пальцами, меняя положение тела так, чтобы полностью обхватить его ногами. Платье собирается на талии гармошкой, а разгоряченные ладони плывут по ягодицам, с силой сжимая их, отчего по телу табуном проносится дрожь.

Я понимаю, что в момент воспламеняюсь, ерзая в руках мужчины, а он же отрывается от губ и тяжело дышит мне в грудь, ругаясь почему-то еле слышно, грубо.

—Спокойно, блять. Спокойно, — грудная клетка ходит ходуном, цепляя мою ноющую грудь. Я даже не дышу, давая ему время…успокоиться? Почему? Хоть бы не откат, пожалуйста…

В полутьме комнаты я вижу выгравированный профиль, острыми краями впивающийся в мою реальность, взгляд, упирающийся в шею, пронзающий насквозь.

Его ладони, больно врезающиеся в ягодицы, сводят меня с ума, но я послушно сижу на руках, понимая, что он явно планировал не так, но получается уже как получается. Может он хочет грубо, и я согласна на это грубо, очень-очень согласна.

Женя медленно идет вперед, кладет меня на что-то мягкое и начинает сначала. Как будто переключает передачу с пятой на нейтралку, до полной остановки, и на первую, рывком, а затем медленно двигается.

Мучительно медленно и нежно ведет губами по шее, пробираясь к губам, слизывает их, следом же погружается языком в мой рот, заполняя без остатка собой. Запахом, что плотно обосновывается в носу, касаниями, что тонут в моем теле, звуком своего же сердцебиения, что я ощущаю так, будто бы оно мое.