Я была уже у нижней ступеньки короткой широкой лестницы, ведущей внутрь дворца, когда меня совершенно непочтительно окликнули:

– Но как же я? Неужели вы меня даже не накажете, о моя лассара?! – Я на миг застыла, а потом молча торжественно удалилась, пряча улыбку. Даже не обернулась.

Много чести. К тому же я не собиралась давать провокатору то, чего он добивался. Рэй Солер точно знал, что мне донесут, и рассчитывал, что я приду. Отчасти эта драка была затеяна, чтобы привлечь мое внимание.

Что ж, сюрприз-сюрприз: мое внимание еще нужно заслужить.

Я попросила стражей проводить меня в лазарет.

Попав в большую комнату, украшенную синей и голубой плиткой, я направилась к единственной занятой кровати.

Исполосованный кнутом барс лежал на боку, поскольку изранены у него были и грудь, и спина. Страшные рубцы уже не кровоточили, но были сильно воспалены. На лбу Лиэра блестела испарина. Барс был без сознания, и рядом с ним, вопреки моему приказу, никого не было.

В гневе я вернулась к стражам, стоящим у выхода.

– Где лекарь? Куда он направился?

– Приходила служанка эйны Морлотты, сказала, ее госпоже нездоровится, и ихи Мург отправился к ней.

– Позови мне Флоренса, немедленно! – приказала я одному из стражей, а другому выдала иное поручение: – А ты приведи сюда ихи Мурга. И учти: если он не появится тут через три минуты, ты умрешь! – в моем голосе послышалось рычание, и в следующий миг я имела удовольствие наблюдать сверкающие пятки стражей.

Я смочила полотенце в чистой воде, что была в тазу у кровати, и уложила на лоб барса, придерживая рукой. Эрд Делис нахмурился и застонал. Его глаза приоткрылись.

– Моя лассара… – прошептал он.

– Тише, береги силы. Потерпи, скоро придет лекарь.

– Он не знает, как помочь. Яд слишком редкий.

– Ты спас меня, я твоя лассара, я за тебя отвечаю и не дам тебе умереть! Я найду способ вытащить из Морлотты название противоядия, будь она последней женщиной в клане, это не спасет ее!

– Воды… Пожалуйста…

Я помогла барсу приподнять голову и осторожно напоила из маленького чайничка, поставленного рядом как раз для этой цели.

– Велите казнить ее тайно, сегодня ночью. Или она до вас доберется. Морлотта страшная женщина.

– Сдается мне, что я страшнее, – мрачно произнесла я и снова промокнула лоб барса.

Флоренс и ихи Мург вошли в лазарет одновременно: широкие двери позволяли.

– Ихи Мург, почему вы ослушались моего прямого приказа и покинули свой пост у постели моего наложника?! – я рычала, ощущая, как эхо голоса прокатывается по помещению, и седой тщедушный барс в темно-синей тунике с коричневой окантовкой по краю рухнул на колени.

– Моя лассара, прошу, не гневайтесь на старика! Я не знаком с ядом, которым напитали плети, а служанка эйны Солер сказала, что ее госпожа тоже чем-то отравилась. Мы в нашем клане бережем женщин, их не так-то много. Зная, что мы на грани вымирания, я не мог оставить без помощи эйну Солер.

– Флоренс, этот кот говорит мне правду?

– Чистую правду, моя лассара.

– Но неужели никак нельзя вылечить эрда Делиса?

Мой вопрос встретил тишину в качестве ответа. Флоренс сокрушенно покачал головой, опустив взгляд, а ихи Мург только развел руками.

– Если лассара позволит, я могу помочь, – раздался от входа голос Рэя Солера, и тут же прозвучал лязг: стражи, тонко чувствуя мое недовольство этим барсом, не впустили его в лазарет, скрестив глефы.

– Вижу, мне тут не очень рады. Пожалуй, я пойду. Не смею вам мешать, лассара. – Барс отвесил не особо почтительный поклон и собрался идти прочь, но, даже несмотря на весь свой гнев, я не могла его отпустить.

– Пропустите его! Ихи Солер, немедленно пойди и расскажи, как вылечить Лиэра.

Барс повиновался. Сияя, как начищенный медный таз, он подошел и отвесил церемонный поклон, сполна наслаждаясь всеобщим вниманием. Это заставило меня фыркнуть, несмотря на серьезность ситуации: бывший альфа вроде бы кот, но ведет себя как настоящий павлин!

– Такой сеанс исцеления может провести лишь тот, кто сильнее эрда, доминантнее его. Хотя в этом случае все настолько серьезно, что я думаю, только помощь альфы может его спасти.

– Уж не о себе ли ты говоришь, ихи Солер? – ядовито произнесла я, выделив голосом приставку-обращение к рабу.