Шрифт:
– Где. Ты. Была?
Хочется послать его нахер. Не ответить, позлить.
Раздражает его контроль!
Или ревность? Боится, что вторую версию другой забьёт? Потерять боится? Конечно, маму же живую только во мне увидит!
– Куда мне нужно, там и была. Я девочка уже взрослая. Или ты бесишься, что я надела юбку покороче? И не для тебя?
Глаза звереют. В них будто бьются молнии друг о друга.
Пахнет жареным.
Знаю я, чем это заканчивается.
И что-то мне сегодня не хочется заниматься с ним сексом.
– Я плохо себя чувствую, – говорю с трудом, всматриваясь в дьявольски красивое лицо. Почему у такого охрененно красивого мужика поганый характер? – Я ходила в аптеку. Поэтому, будь добр, уйди из моей комнаты. Мне надо отдохнуть.
Из его носа вот-вот пойдёт пар.
Но он отпускает меня и просто вылетает из комнаты. Через несколько минут слышу, как хлопает входная дверь.
И опять хочется разрыдаться.
Что я не так сделала? Разве сказала что-то плохое?
Мудак!
Смотрю на кровать, веду по щекам, смахивая вырвавшиеся слёзы.
Мама с фотографии смотрит прямо на меня, улыбаясь.
Поджимаю губы и впервые в жизни на мгновение задумываюсь о том…
Выгляди я по-другому, у нас были бы другие отношения?
Мотаю головой.
Ересь!
Выбегаю из комнаты, звоню Инге, спрашивая, где она сейчас. Я не хочу рыдать, мне нужно просто выговориться. Мне даже не с кем поделиться о своей беременности. Не у кого попросить совета.
И я ищу маленькой поддержки, которую надеюсь получить хотя бы от подруги…
– Ты беременна от Громова? Фу, что за грязь? – недоумённо шепчет Инга. А ведь вчера она облизывала его с ног до головы. Говорила, что он горячий. А теперь… – Он же твой опекун!
Бьёт больно. Но не сильно.
Меня перестало это задевать. Абсолютно. Да, он порой ведёт себя как заботливый папаша, но… Я не вижу в нём его.
Для меня он – ходячий тестостерон. И я к нему неравнодушна. Совсем.
Было бы плевать, сейчас бы не чувствовала это угнетающее чувство на душе.
Какой бы он ни был козлина, мне обидно.
А ещё… Кажется, я ревную этого мужика к собственному отражению. Точнее… К маме.
Не хочу об этом думать.
Не могу. Так нельзя, это некрасиво.
– Заткнись, – закрываю лицо ладонями. – Какая грязь? Мы не связаны кровью, родственными узами. Он – всего лишь друг моего отца и…
Я останавливаюсь на этом злополучном «и».
Инга права.
Это – грязно. Неправильно. Ошибочно.
Как я могла полюбить человека, которого ненавижу?
Полюбить.
Звучит абсурдно.
Жутко.
Но я никогда ничего подобного не испытывала к человеку.
В школе были парни, которые мне нравились.
Но сердце так не грохотало.
Бабочки в животе не порхали.
А мозги и тело не плавились ни с кем рядом. Кроме него. Постоянно.
Я противоречу сама себе. Без него – говорю одно, а когда вижу его, чувствую запах, ощущаю прикосновения его пальцев на теле, вызывающие мурашки…
И я – всё.
Схожу с ума.
Дура. Дура. Дура.
Как можно было полюбить такого мудака?
– Ты ему сказала? – спрашивает Инга, поглаживая меня по волосам.
– Нет.
И не скажу. Не смогу. Он точно не хочет детей.
– Так это ж хорошо, Яр… – спокойно произносит. – Сделай аборт. И всё. Никаких проблем.
Глава 51
– Я собиралась, – шмыгаю носом. Подступающая истерика всё ближе. Легко сказать – сделай аборт! А ты решись! Попробуй! – Не смогла.
– Да что там тяжёлого? – вздыхает подруга. – Аборты сейчас делают безопасно. Если срок ранний, таблетку дают.
Опять таблетки.
Как же задрало!
– Страшно мне, понимаешь? – выдавливаю из себя.
– Всем страшно, – кивает. – Но ты подумай. Тебе двадцатка стукнет. Родишь в двадцать один, грубо говоря! И всё, что ты будешь видеть – это пелёнки, распашонки и детское говно. Ещё их рвота и вечные крики.
Меня это не пугает.
Нет, конечно, пугает, но…
Дело в другом.