После недолгих раздумий Захар спросил:

– Что будешь петь?

Тогда я решилась. Достала свой потрепанный пухлый дневник, который вела, и рискнула поделиться песнями, которые написала сама.

– «Я тебя искала по звездам, бредя в неизвестность по лунной дорожке…», - прочитал он. – Серьезно? Ты сама это написала?

Не ожидая подвоха, я кивнула головой, и он громко захохотал, чем вогнал меня в краску стыда. Как же неловко.

– Ладно, пой, если хочешь, - продолжал он заливаться, вытирая слезы с уголков глаз. – Но если меня засмеют на сцене, я тебе адскую жизнь устрою, карлик.

– Не называй меня так!

– Ладно, ладно. Так, что? Ты пишешь песни?

– Ну, так. Это просто хобби, - смутилась я.

– А музыку к ним? – поинтересовался он.

Мне вообще было очень странно вот так сидеть с ним в беседке, обсуждать музыку. Вдруг увидела, какой он был высокий, спортивный и красивый. Глаза у него серые, необычные, с зеленоватыми крапинками вокруг зрачка.

– Музыку не пишу, я же не буду это на органе играть.

– Пожалуйста, не надо, - серьезным тоном попросил он. – А то Бах и Моцарт в гробах перевернутся.

И снова захохотал.

Неужели все так плохо? Я удрученно повесила голову.

Да, все мои песни были о любви, чистой и светлой. Иногда выстраданной. Хоть это чувство мне было еще неведомо. И я действительно искренне думала, что тексты не плохи. До этого момента.

– Дай еще почитать, - протянул он руку к тетрадке, которую я уже забрала и прижала к груди.

– Нет, это личное. – Я была обижена на его слова и доверить такое теперь казалось вселенской глупостью. Он же смеялся!

Но парень шустро выхватил тетрадку и под мои возмущенные вопли залез на скамейку в беседке, громко декламируя слова моих песен.

– «На невесомых качелях любви летела к тебе я навстречу…». – Он опять заливисто засмеялся, пока я прыгала внизу, пытаясь безуспешно вырвать тетрадь.

Девчонки заинтересованно посмотрели в нашу сторону, остановив репетицию. Я тоже встала на скамейку, продолжая прыгать, но он уворачивался и зачитывал громко строки, пока я мечтала провалиться сквозь землю от стыда. Рядом уже собрались ребята, которые тоже все слышали.

– «Сквозь сладкий сон я чувствую губы, что тихо коснулись моих…».

Заливался уже весь отряд, а я не прекращала прыгать на скамейке, не думая о том, что могу свалиться, поскольку все мои мысли и силы были направлены на то, чтобы вырвать тетрадку у этого наглеца и треснуть ею ему по затылку. Как он мог мне понравится всего минуту назад?

– А у Чиполинки белые! – провозгласил рядом стоящий Егор под общий треск, и с леденящим ужасом я поняла, что прыгала уж слишком высоко. Шорт в моем гардеробе нет, ибо не пристало женщине носить мужскую одежу, поговаривала моя бабушка.

От осознания, что мое исподнее увидел весь отряд, я дернулась и поскользнулась на краю. Падая, испуганно вцепилась в Захара мертвой хваткой, и под наш с ним общий крик, мы повалились на землю. Больно ударилась локтем об землю, но в целом все обошлось. Потому что упала я на Захара.

– Черт!
– ругнулся он, потирая бок.

– Захар, ты как? – подскочили к нему Эстелла с Ирой.

– Нормально, - пробурчал тот, поднимая на меня свой хмурый взгляд. – Блин, карлик, мы тебе нос разбили.

Продолжая лежать на нем, тупо смотрела, как на его белую футболку капают алые капли. Даже не отреагировала на «карлика». И только когда осознала, что кровь моя, боль в носу ту же дала о себе знать. Расквасила себе нос об его плечо! Ну что за день такой?! И вообще все эти дни. За пять дней моего пребывания здесь, с уверенностью могу сказать, что ненавижу летние лагеря, и ноги моей больше в них никогда не будет. Хотя, говорят, после шестнадцати итак не берут..

Беспомощно оглянулась, пытаясь слезть с парня. Он вытянул из-под меня свои ноги и сел на корточках рядом.

– Зажми нос рукой, вот так, - он прижал мою руку к носу, пытаясь остановить кровь. – Голову задери, смотри на флагшток.

Послушно уставилась на безжизненно повисший от отсутствия ветра флаг. Но кровь как назло продолжала бежать, заливая подбородок и капая на ткань голубого сарафана на груди.

– Капец, Агафонова, тебе только в фильмах ужасов сниматься, - прокомментировала над моей головой Эстелла, и Ира прыснула.

Никто, кроме Захара, не пытался помочь. Подошедшая Анжела достала телефон, снимая все на камеру.