– Это всё? – внезапно засомневался Шорэм.

Я улыбнулся шире. Снова испытал искушение оставить сородичей один на один с их любопытством, но…

– Я понял, в чём проблема её магии. Элия человек, но её магические системы работают иначе.

– В смысле? – Таон нахмурился.

– Человеческий сосуд Элии неактивен, потому что у неё есть второй, и он доминирует.

Собеседники уставились непонимающе. Я тоже до сих пор находился в некотором недоумении. К счастью, приятном.

– У неё драконий сосуд. Её магия, по какой-то пока неясной причине, идентична нашей.

Лицо Шорэма вытянулось, а Таон выпучил глаза.

И тогда я повторил:

– У Элии два сосуда. Один человеческий, но он считай неактивен. А сосуд, идентичный нашим, пребывал в спящем состоянии – именно поэтому мы не увидели его, когда изучали энергетическое тело из привычного нам спектра.

– Как у новорожденных? – уточнил советник.

– Да.

Не все драконы маги, и не все маги способны перевоплотиться в дракона. Мы рождаемся чистыми, а магия проявляется позже и постепенно. Новорожденные и дети первых лет жизни выглядят в магическом спектре как обыкновенные, не одарённые магией существа. Сосуда как бы нет.

Сосуд активизируется и наполняется позже. Сам. Обычно под воздействием ярких эмоций. Но бывают ситуации, когда магии нужно помочь.

Если мы убеждены, что у ребёнка должен быть магический потенциал, мы пускаем в его тело искру силы. В каких-то случаях тело молчит, но порой оно откликается – искра активизирует сосуд.

С Элией случилось то же самое. На том ночном свидании, разбираясь со шрамами, я даже не пустил, а скорее уронил искру магической силы и сам изумился полученному отклику. Сосуд – не человеческий, а драконий! – ожил.

За минувшие часы он успел наполниться. Именно поэтому магия Элии «ожила».

Теперь Элия знает об ином роде своей магии, она будет обращаться к сосуду, тем самым наполняя его вновь и «раскачивая». Исходя из того, что я сегодня увидел, через пару десятилетий Элия сможет стать одной из сильнейших драконьих магесс.

Шорэму с Таоном потребовались несколько секунд на осознание, и Таон взорвался эмоциональной бранью.

А советник…

– Получается, с точки зрения магии Элия – дракон? – озвучил мой собственный вывод. – Так вот почему она смогла активировать хрустальный артефакт.

Я кивнул, молчаливо радуясь тому, что стало ещё одной загадкой меньше.

– Так, а что, если попробовать пустить искру и в других людей? – неожиданно предложил Таон. – Провести эксперимент?

Мы с Шорэмом поморщились. С одной стороны разумно: чтобы понять, чего ещё ждать от людей, хорошо бы изучить их магическую составляющую, а с другой… оно нам надо?

Надо ли нам ставить эксперименты на другой цивилизации, с вероятностью поднять эту цивилизацию на качественно иной уровень?

– Думаю, это вопрос к Совету и Императору, – ответил я.

– Ну хоть на ком-нибудь? – Таон загорелся интересом. – Предварительно?

Теперь мы с советником переглянулись. Предложение было не столько любопытным, сколько сомнительным.

– На подругах Элии можешь, – наконец решил я. – И на Вивироне.

– А на пышнозадой-то зачем? – удивился друг. – Ведь если получится, нам, вероятно, придётся забрать её с собой.

– Если понадобится, то заберём, – я пожал плечами. – А попробовать для чистоты эксперимента.

Я согласился, но чуял, что ничего из этой затеи не выйдет. С Элией сработало потому, что она особенная, и потому что здесь есть некий дополнительный, пока неизвестный нам элемент. Отклонение в её магической системе не могло произойти само собой.

– Ладно, – я тряхнул головой. Напряжённость, вызванная разговором с сородичами, испарилась, меня снова затопили эмоции от ночной встречи. – Хватит. Мне пора вернуться в замок.

– Соскучился? – улыбнулся Таон. – Так быстро?

Да. Я уже скучал.

В том же, что касалось моих спутников…

– Есть два поручения. Вчера я побеседовал с ректором и кое-что выяснил. Нужно слетать в пару мест и кое-кого привезти. Сможете?

Таон с готовностью кивнул, а Шорэм был более осторожен. Советнику, в общем-то, не по статусу – не та фигура, чтобы работать курьером. Но…

– Говори, что нужно, – помедлив, произнёс Шорэм. – Мы всё сделаем.

– Благодарю! – искренне отозвался я.

Элия

От любви глупеют – я всегда это знала. Но прежде возможности оценить масштабы катастрофы не было! А теперь – вот.