Только расслабился, даже начал улыбаться впервые за последние недели, пусть и дежурно, и тут будто под дых ударили. Я думал, больше никогда в жизни мне не придется переживать ту боль предательства, как в тот вечер, когда мне предоставили доказательства всей картины происходящего. Но нет.

Она вошла в церковь в белом платке и в платье, держа дочь Ильи за руку, о чем-то с улыбкой рассказывай той.

Я думал, что никто не смеет даже общаться с ней, выполняя мой приказ, не то, что делать крестной матерью.

Похудела. Сильно. Глаза стали еще больше.

Все же искусная дрянь. Я верил этой улыбке, с которой она смотрела на меня, будто во всем мире никого больше нет. Как последний идиот поверил в ее влюбленность, о которой она не говорила, но всем видом показывала, которую видел в ее глазах. Или всего лишь хотел видеть.

После всего я сутками изучал ее биографию, в попытках найти хоть один намек на то, что сделало ее такой сукой. Хоть какой-нибудь. Найти ей оправдание. Но ничего обнаружить так и не удалось, кроме огромных долгов.

Деньги. Могла бы попросить. Я бы ничего не пожалел, но она выбрала другой путь.

Дал же себе зарок не думать о ней, но сейчас не мог отвести взгляд от фигурки в платье, которое ей определенно велико. Она таким образом обманула Илью и остальных? Играя бедную сиротку и дальше?

И они все купились?

Я специально отдал приказ адвокатам припечатать ее к стене разбитым Майбахом, за который ей придется платить. Справедливого наказания ей удалось избежать. Но с выплатами за автомобиль она и попалась: хватило бы мозгов, не внесла бы крупную сумму, частично покрывая долг, тем самым давая понять, что деньги у нее откуда-то все же есть, и много. Честно говоря, я все еще надеялся тогда, что все же ошибся. Но нет. Платеж она внесла спустя неделю после ознакомления с постановлением.

Внезапно Сеня подняла на меня взгляд. Все краски сошли с ее лица. Она будто заледенела. Мое тупое, дебильное сердце пропустило удар. Зеленые глаза действительно стали больше, особенно на фоне заостренных скул. Она невероятно сильно похудела. Раньше я тонул в этом зеленом море, окруженный любовью и смехом.

Раньше ловил себя на мысли, что таких светлых людей просто не может существовать, должен быть какой-то подвох.

Обалдел, когда впервые увидел, в каком окружении она живет. Даже тогда подумал, что так не бывает. Да и таких как Сеня не должно быть. Не могут такие люди существовать в нашем мире.

Но она ведь была. Дерзкая, яркая, чистая…

Осознание того, как они с тем выродком потом потешались надо мной, как им удалось обвести меня вокруг пальца ее невинностью, отдавалось тупой болью в груди. И ведь не скрывались же со своим общением, что было умно. Даже я должен признать.

Есения не сводила с меня шокированного взгляда, на миг напомнив ту, в которую угораздило влюбиться меня самого, но тут ее отвлек служитель церкви. Я же попытался скрыться с ее поля зрения. Уйти просто так будет верх неприличия, хотя, находиться здесь невыносимо.

Степан Михайлович и Есения взяли девчонку за руки с двух сторон и подошли к алтарю. Церковь невероятно старая и до противного маленькая. Приглашенные на церемонию начали теснить меня ближе к алтарю, будто специально я оказался прямо позади той, которую уже хрен знает сколько времени пытался забыть.

В нос моментально ударил аромат ее волос, который не скрыл даже платок. Она вздрогнула, будто почувствовав меня всем телом, но не обернулась.

Ведомый каким-то проклятым магнетизмом, сделал шаг ближе к ней.

Это пытка. Самая настоящая пытка. Боль уже не была тупой. Внутри кто-то проворачивал раскаленный нож, а я все так же вдыхал ее аромат.

Как одержимый поднял руку, чтобы прикоснуться. Всего лишь ощутить ее тепло.

«… Мне жаль, но ты все видишь сам» - рука сжалась в кулак.

Сделал шаг назад.

«Марк, здесь не просто маленькая сумма, сам посмотри, - Алина не прекращала плакать. Сказала, что Максим сам ей рассказал про эти деньги. Она не знала про его планы, - ей неоткуда было их взять.

А я все продолжал тупо смотреть на Сенин рюкзак, набитый наличкой. Ее рюкзак, в ее шкафу, в ее квартире. До того момента я все не мог поверить, но после…»

Плевать на приличия. После церемонии она попытается найти меня, хотя бы глазами. Предписание не позволит ей приблизиться, такие как он бояться ответственности. И отлично, что не найдет.

– Ты специально, - ничуть не удивившись, бросил матери, как только зашел домой, - ты знала, что она там будет.

– Без понятия, о чем ты, - мать пожала плечами, продолжая разгадывать очередной сканворд.