— Ты его видишь? — огрызнулся Уильям и достал из кармана карту. Благоразумно обёрнутая в файл, она всё равно слегка промокла по краям. — На, посмотри.

И Лиз посмотрела. Она крутила и вертела карту, бродила по берегу, даже опасливо выходила с светящийся коридор: а вдруг где-то рядом был потайной ход? Но опять никаких зацепок. Только слегка возвышающаяся над водой арка на той стороне. Как раз под символом…

С неудовольствием цыкнув, Лиз вручила Уильяму карту и скрестила руки на груди.

— И с каких пор вы, господин инспектор, стали разбираться в картах… — сказала она.

— С тех пор, как взял в такую командировку военного и студентку.

Он провёл рукой по поверхности озера и покачал головой.

— Это может быть опасно, — сказал Макс. — Может, не стоит погружаться всем? Как вы делали в прошлый раз?

— Как в прошлый раз, мы делать не будем, — отрезал Уильям.

— Согласна! — поддакнула Лиз. — Может, ты как-то сам, а?

Уильям вскинул брови.

— И плавать туда-сюда, если мне понадобится ваш изворотливый мозг, мисс Уэлфри? После разговора с тем стариком наверху я прекрасно понял, почему Макс и Роквуд не смогли тебя остановить. Думаю, мне стоит извиниться. — И он кивнул Максу.

Тот, довольный, надулся, как пузырь, и огромных усилий ему стоило не засмеяться. Лиз тоже надулась — но совсем не от веселья. Щёки её покраснели, кулаки сжались так, будто она была готова Уильяма избить, если бы могла, а взгляд её испепелял.

Уильям сделал вид, что не заметил, хотя такие эмоции должны были пробиваться и сквозь «глушилку» амулета.

— Мы идём все вместе. Ты, — указал он на Лиз, — потому что иначе я взял тебя зря. Макс, потому что чёрт знает, что мы встретим по ту сторону.

— Пушки воду не оценят, — хмыкнул Макс, погладил кожаную только подсохшую кобуру и с сомнением поглядел на подземное озеро.

От его края вглубь вели широкие высокие ступени, и Уильям, закатив глаза, первым шагнул в воду. Его уверенная бесстрастная маска разбилась на осколки. Лицо исказило болью. Рот беззвучно открылся. Но не успели Макс с Лиз сообразить, как он вскинул трясущуюся руку, призывая к тишине, и сделал ещё шаг. Шумно вдохнув, он вошёл в воду по грудь, снова застыл, возвёл глаза к потолку — и нырнул. Его силуэт тут же растаял в казавшейся прозрачной воде.

Лиз ойкнула.

— Нам точно нужно?.. — повернулась она к Максу. — Может, бросим его и уйдём?

— А потом он всплывёт и осудит нас на пожизненное? Пойдём.

Макс прыгнул сразу на пару ступеней вниз — и многоэтажно выругался. Лиз вытаращилась на него, подавившись всем, чем только могла. Макс же, будто онемев или истратив весь словарный запас на смачное ругательство, жестами приглашал её войти и попробовать самой то, что ему, судя по невыразимым гримасам, нравилось до глубины души.

— Т-только т-ты… л-лучше быст-тро… — выдавил Макс, улыбаясь во весь рот. Губы и руки у него дрожали.

Лиз замерла у края. Быстро заходить в воду она не умела. А после лиц Макса и Уильяма попросту боялась. И не зря. Стоило спуститься на одну ступень (вода достала до щиколотки, залилась в ботинки), как Лиз взвизгнула, но Макс схватил её за руку, не позволяя выпрыгнуть на берег. Вода в руднике была нетёплой, да и морские волны не были горячим душем, но ничто не пронзало кожу тысячами ледяных иголок так, как этот пещерный бассейн. Ей казалось, что она замёрзнет на месте. Хотелось повернуть и зарыдать, но Макс вцепился в её руку и тянул к себе.

— Лучше прыгни, — тихо сказал он. — Так легче.

— Я… не… могу…

У неё зуб на зуб не попадал, и глаза наполнялись горячими слезами. Её не пристрелили бандиты, не утопило наводнение, не свалило в океан, так убьёт переохлаждением! Чудесно-то как! Вот папа обрадуется. Он всегда говорил, что эти её «археологические штучки» до добра не доведут.

— Макс, пожалуйста. Я не могу! — вскрикнула Лиз, когда вода коснулась коленей, и дёрнулась назад. — Отпусти меня. Я подожду тут. Уилл справится. Может, он уже умер. Макс!..

Он дёрнул её на себя, и Лиз, не удержавшись на подгибающихся ногах, рухнула в воду. Лёд забрался в нос, в рот, хлынул в горло, расцарапывая холодом. Она вынырнула, пытаясь вдохнуть в слипшиеся от холода лёгкие воздух, но получалось так обрывочно, так недостаточно. И она лишь бессильно и бесслёзно расплакалась, дрожа в этом ледяном плену.

Макс прижал её к себе, и она думала, что почувствует столь необходимое тепло, но нет — только сильные руки, не дающие сбежать, и дрожь его мышц.

— Я уверен, — тихо сказал он, когда она более или менее выровняла дыхание, — что на той стороне лучше. Ты уже сделала много. Осталось нырнуть и проплыть буквально пару метров.