— Беспокоится, — фыркнул Эн.герр.

— О, не будь глупцом, — закатил глаза Беседующий и откинулся на подушки, устраиваясь поудобнее. — Беспокоится, не потому, что ты ему как то особенно дорог. Ты полезен Империи. Ты — один из лучших военачальников в истории, а ты еще молод. Конечно, он хочет сохранить тебя. И конечно, под своим влиянием. Этим как раз, и занимается Императрица, — тут Беседующий весело покосился на Эн.герра. — Женщину свою тебе подложила уже?

— Подложила, — Эн.герр поднялся с подушек и, в расстроенных чувствах зашагал по комнате. — Я все это понимаю так же хорошо, как и ты, — Эн.герр взмахнул рукой. — Но это не значит, что меня это не раздражает.

— Чаю налей, — вдруг сказал Беседующий, и, когда Эн.герр с удивлением повернулся к нему, повторил, — ну раз встал и мельтешишь, чаю налей. Успокоишься заодно.

Эн.герр криво улыбнулся и безропотно отправился в сторону прикрытого ширмой кухонного уголка в огромной комнате Беседующего. Настоящая большая кухня была в женской половине дома, куда мужчинам ходу не было, но Беседующий, не желая утомлять жену и, в свою очередь, не желая утомляться сам и ожидать чаю под дверями женской половины, завел маленькую кухоньку в своем необъятном кабинете. Женщины фыркали, морщились, но Беседующий был неумолим и утверждал, что уж с завариванием чая и накладыванием орехов и сухофруктов на тарелку, так и с их последующим мытьем, он вполне может справиться.

Взяв чистые разномастные, но одинаково огромные кружки из крошечного шкафчика, Эн.герр покрутил головой и, увидел небольшие мешочки, висящие высоко, практически под потолком. Потянувшись, он снял парочку и, открыв, понюхал. В помещении остро и пряно запахло травами и, Эн.герр, кивнув себе, взял один из них и продолжил хозяйничать. Ополоснул чайник, насыпал трав и налил воду из большого самовара, стоящего в углу кухоньки. Поставил чайник с кружками на большой поднос и еще раз внимательным взглядом оглядел кухню. И, поймав себя за этим действием, ярко улыбнулся. Беседующий, как всегда, был прав — немного необычная для генерала деятельность поразительным образом успокаивала и приводила мысли в порядок. Поставив себе мысленно заметку оборудовать такой кухонькой свой кабинет в доме в столице, Эн.герр наконец углядел искомое — большую банку с орехами.

Насыпав приличную порцию орехов на блюдо, он водрузил ее на поднос и аккуратно держа его руками, вышел к Беседующему. И тут же встретился с изумленным взглядом Велии. Жена Беседующего, такая же морщинистая, как и он, но обладающая намного меньшим ростом, но и намного более округлыми формами, с улыбкой всплеснула руками и пробормотав себе под нос что то о Великой матери, с несвойственной пожилым людям быстротой поднялась с подушек. Эн.герр чувствовал как широкая улыбка расползается по лицу, а щеки заливает редкий для них яркий румянец. Осторожно поставив поднос с чаем на низенький столик, он, прижал раскрытую руку к груди, напротив сердца, и низко склонил голову.

— Матерь клана, приветствую тебя, — сказал он, не поднимая головы. Но тут же почувствовал, как его руку мягко берет другая, с нежной, чуть-чуть шершавой кожей.

— Эн.герр, — Велия подошла близко к нему и прижала его ладонь к своей щеке, — рада видеть тебя. — в голосе женщины чувствовалась неподдельная теплота и нежность. Эн.герр на секунду прикрыл глаза, позволяя себе впитать ее интонацию и представляя на мгновение…

— Велия, не смущай нашего герра, — веселый голос Беседующего разрушил хрупкое мгновения и Велия отпустила руку Эн.герра, кинув на мужа возмущенный взгляд.

— Жду вас на ужине, — фыркнула она и, еще раз тепло улыбнувшись Эн.герру покинула половину Беседующего, проскользнув в неприметную дверь в углу, ведущую в женскую половину.

Эн.герр с улыбкой проводил ее взглядом, и повернувшись к Беседующему, увидел отражение этой улыбки на его лице. Не прекращая улыбаться, пододвинул столик и, откинув плащ, уселся на подушки.

Беседующий так же молча взял чайник и разлил уже заварившийся чай по огромным кружкам. Одобрительно хмыкнув, пододвинул поближе тарелку с орешками и, втянув внушительным носом ароматный пар, сделал большой глоток из кружки.

— Необычный выбор, — произнес он. — Велия говорит, что выбор чая многое говорит о человеке. Точнее, о его настроении.

Эн.герр пригубил горячий, чуть островатый и пряный чай и с удовольствием хрустнул орешками, никак не комментируя слова Беседующего. Так, в молчании опустошив примерно половину кружки, Беседующий снова повернулся к Эн.герру и, поставив кружку на столик, упер локти в колени.

— Рассказывай, — тихо произнес он, пристально глядя на Эн.герра — я чую, что тебя беспокоит нечто большее, чем выбор супруги и даже большее, чем вечные козни Императрицы.

Эн.герр тоже поставил кружку на столик и сцепив руки на коленях, принялся рассказывать.

О разговоре с Императором и, отдельно с Императрицей. О ее постоянных намеках на происхождение Эн.герра. О Катарине и Виоле. О странном предчувствии, живущем в нем о том, что все решится в Нойрат. О том, что сейчас предчувствие не затихло, а наоборот, толкает его дальше. О списках Алика, которые он еще даже не видел.

Беседующий внимательно слушал собеседника, а на истории про предчувствие так внимательно посмотрел на Эн.герра, что то машинально прикрыл свои мысли, оставляя на поверхности сознания лишь беспокоящую его историю. На что Беседующий хмыкнул, но, не говоря ни слова, продолжил слушать. Когда Эн.герр закончил, его собеседник откинулся на полушки и задумался. Эн.герр же, поборов в себе порыв снова вскочить и начать расхаживать по комнате, взял кружку с недопитым чаем и одним глотком осушил ее.