И Алик уснул крепким сном, присущим юности. А от Эн.герр долго ворочался и спал беспокойно. Он снова чувствовал сладкий запах цветущих яблонь и видел отблески дальнего моря.

Поутру Эн.герр проснулся с ощущением того, что вообще не ложился спать. В открытое окно доносились слышимые издалека веселые голоса и преследовавший его всю ночь аромат сада. В какой-то момент он даже малодушно обрадовался, что сегодня уедет на весь день и этот, проникающий казалось повсюду запах, не будет его преследовать. Выглянув в окно, генерал заприметил летний душ, находящийся за гостевым домиком. Решив, что холодная дождевая вода, а то что в конце мая воду в душе после ночи будет холодной, Эн.герр не сомневался, приведет его в чувство быстрее, чем теплый душ в домике, Эн.герр быстро накинул брюки и, захватив полотенце, вышел на улицу.

Остановившись на крыльце, он вдохнул свежий утренний воздух. На улице яблоневый аромат, казалось, был не так силен, как его спальне. Эн.герр нахмурился и пошел в душ. Холодная вода действительно взбодрила его, но за ее шумом он не услышал легких шагов, приблизившихся к крыльцу дома.

И, когда он вышел из-за его угла с влажными от воды волосами в одних брюках и с накинутым на плечи полотенцем, то увидел на крыльце гостевого домика небольшую процессию, раскланивающуюся с встрепанным со сна Аликом, глаза которого, впрочем, смотрели вполне ясно.

— Простите, — донесся до него голос помощника, — но видимо, вчера было слишком много впечатлений и поэтому мы проспали. Я сейчас разбужу герра, — говорил Алик возглавлявшей процессию Ноэль, одетой в дорожную одежду, присущую женщинам Плоскогорий. Чуть позади Ноэль стояла Алия с нянюшкой, которая и обернулась, услышав шаги вышедшего Эн.герра.

— Дамы, — Эн.герр собрал всю свою невозмутимость, чтобы приветственно кивнуть во все глаза и с улыбкой смотрящей на него Ноэль и порозовевшей и опустившей глаза Алие. — почтеннейшая, простите за столь неподобающий вид, — отдельный кивок предназначался Бьянке.

— Хорош жених, — выдала та, придирчиво осмотрев его с ног до головы, и Эн.герр собрал всю свою волю в кулак, чтобы не рассмеяться прямо там. Сохраняя видимое спокойствие, он пошел ко входу в дом. Девушки расступились, пропуская его, однако, когда он зашел в дом и повернулся к ним спиной, услышал приглушенный вздох. Эн.герр напрягся и повернулся к женщинам. Он забыл, что вид его спины, «украшенной» ровными полосами перекрещивающихся шрамов, смущал порой даже мужчин. Он привык не стесняться их и даже в какой-то мере гордиться, но… что за такое «но» было сейчас, Эн.герр хотел разобраться. Он плавно развернулся. В глазах старой нянюшки виделась боль, Ноэль смотрела с почти восхищением, а вот в серых глазах младшей из сестер плескалось… Сочувствие? Он редко видел такой взгляд, направленный на себя, только Велия порой так смотрела, но ее сочувствие было материнским скорее, не совсем женским. А вот Алия глядела на него с поистине женским состраданием, теплым, поддерживающим… А потом девушка быстро отвела взгляд и момент был упущен.

— Мы вас дождемся в саду, — хитро улыбнулась Ноэль и подхватила под руку все еще смотрящую куда угодно, только не на гостей, сестру. — Да, Бьянка?

— Конечно, — кивнула старая нянюшка, — а то жениха по пути украдут, — хитро добавила она, на что Ноэль звонко рассмеялась, и даже Алия улыбнулась уголком губ.

Эн.герр церемонно склонил голову, что, конечно, смотрелось очень странно вкупе с его внешним видом и удалился в спальню. Накидывая через голову темно-серую походную рубашку и застегивая неизменный при любой погоде алый плащ, он дал себе зарок присмотреться сегодня к младшей из сестер повнимательнее.

Выйдя в гостиную, он отметил, что Алика не было видно, но, услышав с улицы его приглушенный голос, поспешил выйти. У крыльца Алия о чем-то тихо переговаривалась с нянюшкой, кидавшей порой внимательные взгляды на Алика. А тот весело, что удивило Эн.герра, знающего, как тяжело Алик сходится с людьми, переговаривался с Ноэль.

Они выглядели удивительной компанией: достаточно высокая, статная и голубоглазая блондинка Ноэль, с фигурой истинной амазонки и худощавый, темный как ночь в своем неизменном черном плаще Алик. Но, несмотря на внешние различия, они в своем непринужденном общении выглядели как родственники. А когда, подталкивая крепкой нянюшкиной рукой, к компании присоединилась Алия, то Эн.герр на мгновение подумал, что они с Аликом бы составили красивую пару.

Мысль ускользнула, сменившись бурчанием голодного желудка, ведь, стоило ему только присоединиться к компании, следуя за настойчивой и энергичной Ноэль, поспешить к хозяйскому дому.

Там их уже ждал Калеви, верхом на крепком гнедом жеребце и Палий, держащий повода еще пяти животных. Две из них были лошадьми гостей, а вот три принадлежали хозяевам. Эн.герр улыбнулся. С первого взгляда было понятно, какое из этих животных принадлежит Ноэль: крупный белый жеребец, держался на таком отдалении от других зверей, какое только позволял натянутый повод и, пофыркивая, оглядывался.

Но каково же было его удивление, когда Ноэль ловко уселась верхом на одного из вполне обычных на вид гнедых, а на огромного белого легко, практически не прикасаясь к стременам, вскочила Алия, проигнорировав попытки Палия помочь ей. Тот, немного изменившись в лице, подал гостям поводья от их животных и Эн.герр ласково похлопал своего Стара по крупу. Конь скосил взгляд на хозяина и потянулся носом к ладоням, выискивая угощение.

— Прости дорогой, — с горской интонацией потрепал коня по гриве Эн.герр, — угощения сегодня у меня нет, — конь грустно фыркнул, а Эн.герр усмехнулся. — Я и сам бы от яблока не отказался.