При упоминании министерства Галина Викторовна Деточкина встрепенулась, как пугливая птица, и чуть было не смахнула со стола сиротливо стоящий на краю остывающий чай. Ещё только официальной жалобы им не хватало! Выгнать её, конечно, не за что, но при выяснении того, что случилось, Деточкиной могли изрядно потрепать нервы, а своё спокойствие она привыкла тщательно оберегать, но безмозглая Потехина разошлась не на шутку и вместо извинений уже наговорила родителям мальчика много лишнего, совсем язык у человека без костей.

К слову, неизвестный мужчина, по-хозяйски расположившийся в её кабинете, пусть и был предельно вежлив, абсолютно не понравился Галине Викторовне. Она интуитивно чувствовала: в пищевой цепи этот хищник стоял гораздо выше, чем она сама, разом проглотит их всех с потрохами и не заметит. Как руководителю ей нужно было срочно решить вопрос с Островскими, чтобы спровадить его со своей территории и желательно никогда больше не видеть.

– Понимаю, ситуация совсем не простая, но давайте оставим эмоции и поговорим спокойно,- миролюбиво предложила Деточкина.- Хотя мы находимся на территории детского сада, но люди-то мы все с вами взрослые.

Ринберг сначала посмотрел на Алевтину, а уже после её молчаливого одобрения кивнул, подтверждая их согласие вести конструктивный диалог.

Нахмурившаяся словно грозовая туча Оксана Александровна хотела было что-то сказать, но Галина Викторовна не зря столько лет была руководителем, она волком посмотрела на воспитателя исподлобья, одним только взглядом обещая женщине скорую расправу. Таких врагов как этот новоявленный папаша Деточкина уж точно заводить не собиралась. В том, что перед ней сидит именно отец Арсения Островского она ни на секунду не усомнилась. А, иначе, зачем ему вообще было вмешиваться? Какой всё-таки непростой тип.

– Я вам абсолютно спокойно говорю, что со стороны детского сада, заведующим которого вы являетесь, происходит вопиющее нарушение договорных отношений с Алевтиной Андреевной Островской. Сотрудник оказывает услуги ненадлежащего качества. Мало того, что воспитатель не пресек конфликт между детьми, так ещё не смог или не захотел разбираться в происшествии, своим несоизмеримым наказанием создав для ребенка психологически некомфортную среду,- методично излагал свои доводы Иван.

– Давайте-давайте, валите теперь всё на меня. Интересно, как же вы драку оправдать сумеете?- вставила свои пять копеек Потехина, возмущенно обмахиваясь тетрадным листком.

Обстановка в кабинете снова накалялась.

– Я не оправдываю подобный способ выяснения отношений, но следует учитывать, что любой ребёнок болезненно реагирует на негативные высказывания о своих родителях. Уверен, при надлежащем педагогическом воздействии на детей потасовки можно было избежать, если бы они как минимум находились под соответствующим наблюдением педагога, а как максимум были заняты должным образом, а не оставались предоставленными сами себе. Надеюсь, мы поняли друг друга, а иначе… Не советую вам ещё раз привлекать к себе моё внимание,- закончил свою речь Ринберг и многозначительно посмотрел на Галину Викторовну, не удостоив воспитателя даже мимолётным взглядом.

– Не смею больше задерживать вас и Алевтину Андреевну. Я посмотрю, что можно сделать. Возможно, завтра мы переведём Арсения в другую группу. Со своей стороны я приму самые строгие меры,- немного заискивающе пообещала руководитель детского сада.

Ей оставалось ещё два года до пенсии, испытывать судьбу и проверять серьёзность предупреждения Ивана заслуженная труженица педагогического фронта не стала.

Летние сумерки неумолимо вступали в свои права, легко опускаясь на землю. Во дворе зажглись первые вечерние фонари. Веселящаяся же детвора и не думала расходиться по домам. Шумные стайки ребят перетекали с места на место. Они несчитанное количество раз перемещались от детского городка к горкам и обратно. Бдительные мамочки и заботливые бабушки предпочитали располагаться на лавочках вдоль подъездов, но волей-неволей тоже сбивались в компании по интересам.

Жизнь вокруг Али неспешно шла своим чередом.

Сегодняшний день принёс ей чересчур много неоднозначных событий, от которых голова буквально шла кругом. Для неё стало жизненно необходимо – проветриться на свежем воздухе. На прогулке Алевтине всегда удавалось хорошенько подумать и привести в порядок мысли, которые, вот также как сейчас, порой навязчиво роились у неё в голове: Ринберг, Крупельницкий, а теперь ещё и Шабарин практически загнали её в угол. Пока ни одной по-настоящему стоящей идеи, как выпутаться из сложившейся ситуации, у неё не было.

Пока Сенька играл со своими дворовыми друзьями, его мама разговаривала с крёстной по телефону, сидя на больших зелёных качелях, по внешнему виду очень напоминающих садовые. Их совсем недавно установили во дворе многоподъездного дома в самом дальнем углу детской площадки, надежно скрытом деревьями от посторонних глаз. Островская любила это место: далеко от подъезда, но зато обзор отсюда, наоборот, был отличный. Стараясь надолго не терять сына из вида, она продолжала неспешно раскачиваться назад-вперёд, попеременно сгибая и разгибая ноги и едва касаясь кроссовками земли, при этом успевая отвечать на нескончаемый поток вопросов со стороны Евы, которая всё никак не хотела оставить её в покое.