Детский сад, построенный ещё в советские времена, располагался рядом с домом Алевтины в обычном спальном районе, где из всех достопримечательностей можно было выделить разве что элитную по меркам их города кирпичную высотку в двадцать пять этажей, построенную здесь, наверное, по случайности.

Молчаливый здоровяк Геннадий аккуратно домчал до места назначения за считанные минуты, умудрившись при этом удивительно благополучно миновать обеденные пробки в центре.

Аля решила дальше не злоупотреблять благосклонностью руководителя, и, пока водитель ловко лавировал в потоке машин, не зная, чем ещё себя занять, тихо сидела на месте и то и дело поглядывала по сторонам, но ничего нового она там не увидела: мимо проносились дома, витрины магазинов…

Островской было неудобно задерживать занятого человека и напрасно тратить его бесценное время. У Ринберга и без её проблем дел предостаточно. Как только внедорожник притормозил перед входом на территорию образовательного учреждения, не дожидаясь, пока машина полноценно припаркуется, Алевтина быстро открыла дверь и выбралась наружу, чтобы избежать вполне вероятных проявлений мужской галантности. Сегодня он и так небывало вырос в её глазах: невероятно, но спустя столько лет что-то человечное всё ещё оставалось в этой акуле бизнеса.

– Ещё раз спасибо, Иван Соломонович. Дальше я сама. Обещаю отработать время своего отсутствия в максимально короткие сроки,- сказала Аля и, мягко захлопнув дверь, поспешила уйти.

По лицу Ринберга было заметно: он крайне недоволен таким проявлением девичьей самостоятельности, но шанса поспорить у мужчины не было: стуча каблучками по асфальту, Островская уносилась прочь так стремительно, будто за ней гнались все демоны ада.

– Что за женщина?!- не переставал удивляться Иван.

– Красивая,- мечтательно заметил Гена с водительского сиденья.- Жаль только, что такая серьёзная.

– Геннадий!- довольно резко прервал его размышления Ринберг, не позволив фантазии парня разыграться в полную силу.

– А что, Иван Соломонович? Это я так вообще заметил. Красивая же баба - натуральная!- беззлобно ответил парень, глядя на шефа в зеркало заднего вида.- Куда едем? В офис?

Но Ринберг молчал, задумчиво глядя вглубь территории детского сада на скрытое за зеленеющими деревьями здание.

– Иван Соломонович, так я не понял, куда дальше?- напомнил о себе Гена

Иван снова ничего не ответил, но перевел взгляд на часы и отрицательно покачал головой.

***

До начала тихого часа оставалось минут десять, не больше. Чтобы успеть, Алевтина почти бежала к центральному входу по узким дорожкам мимо опустевших детских площадок. Каждый шаг приближал её к заветной цели. Три последние ступеньки крыльца Островская преодолела за секунду.

Наспех поздоровавшись с вахтёром, она, петляя по коридорам и лестницам, направилась в группу к Сеньке, которая была расположена на втором этаже. Ещё поднимаясь по ступеням, Островская услышала женский голос: преувеличенно важным, почти менторским тоном воспитатель отчитывал кого-то.

Алевтина осторожно приоткрыла дверь и заглянула в группу. Картина, представшая перед глазами девушки, заставила её сердце болезненно сжаться. Размазывая текущие по щекам слёзы, в дальнем углу комнаты стоял и тихо всхлипывал её сынок, её любимый малыш.

Стоило мальчику увидеть Алю, как он мгновенно сорвался с места и с криком бросился ей на встречу.

– Мама, мамочка, ты пришла. Прости меня, мамочка,- сбивчиво повторял Сенька.

Алевтина, нимало не заботясь о своём наряде, опустилась перед Арсением на колени и крепко-крепко обняла сына.

– Ну, что ты, малыш? Не плачь! Я пришла, всё хорошо,- Аля старалась успокоить Сеньку, хотя вставший в горле ком порядком мешал говорить спокойно.

Малыш уткнулся ей в плечо и зарыдал ещё горше.

– Островский, где ты, неслух? Кто разрешил тебе выйти из угла? Я тебя спрашиваю. Что за ребёнок такой?- вдруг громыхнуло откуда-то со стороны, и из спальной комнаты показалась крайне недовольная воспитательница, но стоило ей увидеть Алю, как она резко замолчала.

Алевтина, не сводя сердитого взгляда с женщины, всё ещё носящей гордое звание воспитателя, погладила Арсения по голове и тихо сказала ему на ухо:

– Сеня, иди, подожди меня в раздевалке. Пока переодевайся. Я скоро приду, и мы пойдём домой.

Островская медленно встала с пола и выпрямилась во весь рост. Девушка проводила сына взглядом, подождала, пока мальчик закроет дверь, и уже тогда полностью переключила своё внимание на воспитателя.

Алевтина не считала себя конфликтным человеком, но оставить без внимания подобный беспредел в отношении сына и позволить дальше уродовать психику ребёнку она просто не могла.

– Нет, это я, Оксана Александровна, хочу спросить, кто научил вас, так обращаться с детьми? Что за прогрессивные методики воспитания вы здесь с таким рвением демонстрируете?