Шрифт:
В глазах ведьмы мелькнул страх. Я, довольно усмехнувшись, подошла к ней совсем близко и наклонилась к ее уху.
— Запомни эти слова и вспоминай их, пока будешь гореть в аду. Ты. Убила. Свою. Дочь. Ты. И никто другой. Только ты.
И когда до нее до конец дошел смысл моих слов, вой прокатился по комнате.
Вот так-то. Я не прощаю обидчиков ни своих, ни обидчиков моих любимых. Подавись своей карой, дрянь.
Холодно улыбнувшись – в лучших традициях мужа – я развернулась и встретилась взглядом с Малкольмом.
— Я люблю тебя, — вдруг сказал он абсолютно спокойно - так, будто желал мне доброго утра.
От неожиданности споткнулась и упала бы, неловко размахивая руками, если бы Малкольм меня не подхватил.
— Что?! — переспросила я, немного придя в себя, и подняла голову.
Он слегка улыбнулся и коснулся губами моего виска.
— Я люблю тебя, Габриэль.
ГЛАВА 18. ШЕПОТ ЗВЕЗД
Я стояла напротив нового зеркала в своей комнате и теребила поясок шелкового халатика, нервничая как никогда в своей жизни. Не будучи дурой, я понимала, к чему все шло. Мы были мужем и женой, он любил меня, и я его вроде тоже, и не было никаких объективных причин для того, чтобы выполнение нашего супружеского долга отложилось еще на некоторое время. И я была вроде бы даже и не против, просто это как-то боязно…
Так. Ладно. Нужно решиться. Я обаятельная, привлекательная, я знаю, что он меня хочет. Мне все по плечу.
Проговорив себе это раз двадцать, а потом еще двадцать пять, я на дрожащих точно у новорожденного жеребенка ногах пошла к двери между нашими спальнями. Не стучась на правах жены, я повернула ручку и вошла.
К моему величайшему удивлению муж не лежал в великом предвкушении и не стоял, на худой конец. А очень даже спокойно сидел за столом и заполнял какие-то документы. Перо мерно скрипело по бумаге. В воздухе витал слабый запах мяты и мороза. А ко мне медленно закрадывалось разочарование.
Может, я что-то неправильно поняла? Может, он имел в виду, что любит меня как сестру или что-то в этом роде? С другой стороны, не стал же бы он сестру так целовать? Инцест – дело семейное, конечно, но все же…
— Габриэль, ты что-то хотела? — пробормотал он, не поднимая головы от документов.
— Эм… Ну как бы тебе сказать, не то, чтобы… — замямлила я. — Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.
Муж на мгновение поднял голову, окинул меня взглядом с ног до головы и вернулся к своим бумажкам.
Нет, и как это называется? Я вообще-то старалась! Волосы распустила, пеньюар нашла, который едва-едва самые интересные места прикрывал, и что же я получаю взамен? Я уже хотела обидеться, когда Малкольм вдруг произнес:
— Если ты будешь ходить передо мной в таком виде, я могу и не сдержаться, Габриэль. Поэтому либо оденься, либо иди спать.
Ха-ха… Интересно. А третьего варианта у него нет?
И вот как ему тонко намекнуть на толстые обстоятельства? И вообще! Разве это не он должен меня соблазнять, а я – ломаться и все такое?
— Габриэль? — муж поднял голову и пристально посмотрел в мои глаза. — Ты меня слышала?
Так, ну ладно. Не хочет по-хорошему, будет по-плохому, женщина я, в конце концов, или нет?
— Ага, слышала! — хмыкнула я и направилась к нему. Он пристально следил за моим приближением, не опуская глаза ниже подбородка. Вот где выдержка!
Когда расстояние между нами стало совсем крошечным, я остановилась. Мы не сводили друг с друга взгляда. Тепло разливалось по моему телу и оседало в животе от осознания того, что я делаю. Возбуждение неслось по телу, окрашивало щеки в легкий румянец и заставляло сердце биться быстрее.
— Спокойной ночи, — пробормотала я и, заправив прядки волос мужу за ухо, приложилась губами к его щеке, а затем направилась к его кровати.
Мне было жутко интересно, спросит он меня почему я собираюсь ложиться в его постели или нет. Но он молчал. Молчал пока я поднимала одеяло, молчал пока я залезала на перину, молчал, пока я опускалась на подушки, пахнущие горькой мятой и морозом. Но это было не безразличное молчание. Он не сводил с меня взгляда, подмечая каждое мое движение. Его молчание только усиливало возбуждающее напряжение между нами.
Обняв одеяло ногами, как всегда делала, я прижала его к носу и поймала взгляд муженька.
— Ты поступаешь очень неблагоразумно, Габриэль, — наконец, хрипло произнес он.
— Да? — прошептала я.
— Да.
Я подтянула колени к груди, прекрасно осознавая, что легкий шелк скользит по гладкой кожи бедра, обнажая его. Малкольм поднялся. Его взгляд медленно прошелся от кмакушки до пальцев ноги и обратно.
— Мне все равно, понимаешь, что ты делаешь или нет, — приговорил он, медленно направляясь ко мне.