Мы шли рядом, не касаясь друг друга, но я остро, практически физически ощущала близость Лотеску. Запах его парфюма сладким облачком долетал до меня с порывами легкого ветерка.

Через несколько минут мы попрощаемся в холле, и все закончится. Я отправлюсь в боковой корпус, в свой стандартный номер, он останется в главном, поднимется в люкс с террасой. Может, завтра мы встретимся за завтраком, перебросимся парой фраз, но волшебство дня рождения больше не повторится.

Напрасно я язвила, Эмиль Лотеску действительно оказался самым лучшим подарком. Подарком, который я запомню.

– Лена, по-моему, нам обоим уже хватит – непривычно серьезный голос хассаби ворвался в мои мысли.

– Пить?

Я пока не понимала, куда он клонит.

– Бегать друг от друга. Все это… глупо. Тебе тридцать шесть, мне и вовсе за сорок – мягко говоря, не юношеский возраст. В восемнадцать, даже в тридцать можно позволить себе жить будущим, а нам пора ценить настоящее. Не убегай! Прошу тебя, хватит!

Прикосновение его пальцев походило на разряд парцилена.

Вздрогнув, подняла голову, посмотрела на него и очутилась в кольце объятий.

– Лена!

Горячий шепот обжег шею, мурашками замер где-то на кончиках пальцев.

– Лена…

От его тихого голоса бросало то в жар, то в холод.

Словно во сне, ощутила легкое прикосновение языка к уху. Все ниже и ниже, окончательно превращая мои нoги в кисель.

– Эмиль! – простoнала я, когда бретельки соскользнули с подрагивающих от напряжения плеч.

– Шшш!

Лотеску пальцем запечатал мне рот и занялся застежкой бюстгальтера.

– Духи почившей империи, ты в кой-то веки себе нормальное белье купила!

Отстранившись, фетишист разглядывал мою едва прикрытую грудь.

Густо пoкраснев, прикрылась руками и буркнула:

– Да, я теперь неплохо зарабатываю, спасибо! И твои советы учла, беру свой размер.

Что же со мной такое! Я ведь тоже его хoчу, мне тоже надоело убегать, почему же веду себя как семнадцатилетняя школьница?

– Уверена?
– Палец Лотеску, дразня, обвел ключицу. – Давай проверим?

И он наклонился ко мне, чтобы поцеловать.

Я смутно помнила последующие события. Они сплелись в жаркий, как полуденное солнце, клубок. Его руки, голос. Лотеску никогда не называл меня так. Куда подевалась привычная язвительность! Это не было пошло, нет. Никакой книжной романтики. Обычные слова о том, что он не мог больше ждать, наплевал на все, приехал сюда. Я не осталась в долгу, в перерывах между ласками и поцелуями совершенно искренне извинилась за прощальную вечеринку.

Никаких обязательств. Ничего вокруг. Только море, чей тихий плеск заглушил мои стоны.

Обвив Лотеску ногами, вцепившись пальцами в его спину, мечтала только об одном – чтобы это не кончалось. Чтобы наши тела навеки оставались единым целым. Чтобы он целовал, то быстро и жадно,то нежно, практически невесомо. Чтобы был вo мне. Брал, но отдавал гораздо больше.

Прежние запреты, принципы рассыпались вдребезги. Я занималась любовью с женатым (да, пока ещё женатым) мужчиной на пляже безо всяких надежд на совместное будущее. ? потом добровольно поднялась с ним в номер, потому что хотела удержать в себе позабытое ощущение счастья. Счастья, которое я похоронила вместе с Тайроном, в котором отказала себе, а теперь вновь обрела.

Этой ночью можно было все.

А потом наступило утро…

Какой Эмиль Лотеску забавный, когда спит! А ещё трогательный, беззащитный.

Повернувшись набок, рассматривала сопевшего рядом любовника. Он едва заметно улыбался во сне. От былого лоска не осталось и следа. Всклокоченные вoлосы, след от моей помады на подбородке, там, где уже едва заметно пробивалась щетина. Лицо такое безмятежное, молодое… Грудь мерно вздымалась и опускалась.

Села и, потянувшись, откинула одеяло.

Вечно ты пьяной оказываешься в постели Эмиля Лотеску! Спасибо, голова не болит, не хватало толькo иcкать таблетки от похмелья. ? вот другие мне точно понадобятся – на пляже презервативы не продают, да и до того нам вчера было. Потом, уже в номере, Лотеску предлагал, но я отказалась: плевать, так и так «Затин» принимать. Заразиться не боялась. Я могла сколько угодно попрекать Лотеску количеством женщин, но одно знала точно: он разборчив, не станет с первой встречной. К тому же его мать, женский врачеватель, с детства внушала сыновьям правила безопасности.

Если первая ночь осталась на уровне смутных ощущений, то эта, спустя много лет запечатлелась в мельчайших подробностях. Я помнила рваное дыхание Лотеску, его потное, как и мое,тело, бессвязные слова, выражение небывалого блаженства на лице за мгновение до извержения. Он хотел. Очень сильно меня хотел. А ещё жаждал сделать мне приятное.

Покачав головой, усмехнулась.

Вот так, в тридцать шесть лет, узнаешь, что не всякое способна рассказать мужчине, и вы выясняете это методом тыка. В буквальном смысле слова.