– Это хорошо, что вы набрались сил. Они вам очень понадобятся.

Напряглась, уловив дурной намек.

Только не говорите, что меня уволят!

Да нет, вздор! Ладно, в первый раз, когда я завела шашни с преступником, не подозревая о его намерениях, невольно сливала информацию. Но сейчас-то. Подумаешь, переспала с пoмощником министра. За такое не увольняют.

Речь действительно шла о другом.

– Я хотел вас подготовить… – Огнед сделал паузу, собираясь с мыслями.
– О вас пишут. Много пишут. И вовсе не в связи с успешным раскрытием. Разумеется, я в эти грязныe сплетни не верю, но многие… Словом, в Карательной могут смотреть косо. На улицах тоже.

– Спасибо, – пробормотала я.

Мне срочно требовалась газета. Проще отбиваться, зная, в чем тебя обвиняют. Речь явно не о любовной связи с Лотеску. Даже боюсь представить, каких мерзостей напридумывали репортеры!

– Хассаби Огнед, - барабаня пальцами по колену, несмело начала я, - у меня к вам просьба… В связи со сложившейся ситуацией можно выделить мне паромобить и охрану?

Торопливо подчеркнула:

– Временно, пока все не уляжется. Понимаю, это наглость с моей стороны…

– Не беспокойтесь, – оборвал меня Огнед. – Я отлично все понимаю. Завтра к половине девятого будет. Повторюсь, я газетам не верю.

Еще раз, теперь гораздо сердечнее поблагодарила главу Карательной. Далеко не всем, да что там, редко кому везет с начальством. Другой бы рявкнул: «Сами разбирайтесь!», а то и вовсе подписал увольнительный лист, чтобы избавиться от проблемной сотрудницы. Подходящая формулировка нашлась бы – слив информации. А что, раз спит с помощником министра, то стучит на коллег и непосредственное начальство.

– Вы там как? – чуть помолчав, напряженно осведомился Огнед.

Понимаю, разговор неприятный. Карательной тоже досталось. Пусть за моральный облик сотрудников с постов не смещают, но повышенный интерес прессы гарантирован. Мало ли, что они накопают под шумок!

Скoрчила гримасу.

– Держусь.

И честно призналась:

– Только осознаю, куда вляпалась.

– А я предупреждал, госпожа ишт Мазера! – проворчал Огнед.
– Нашли, кому переходить дорогу. Барон Райне ради дочери не только вас, меня в порошок сотрет. Не своими руками,так руками родственников жены, того же министра финансов. Сами понимаете, с ним ссориться чревато, кислород перекроет.

Тут я по-настоящему испугалась.

Холодок пробежался по спине, рождая толпы мурашек. Сердцебиение участилось, засосало под ложечкой.

Неужели тaки уволит?

Тяжелое молчание собеседника угнетало. Я слышала лишь ровное дыхание Огнеда. Какой приговор он мне вынес? Скорей бы уж огласил. Так, если выделил паромобиль, охрану, то не уволит. Депремирует, понизит в должности, как Тонка, засунет в какой-нибудь пыльный архив с глаз долой. И отрапортует обиженному министерскому родственнику Амели: мол, все сделано, наказана по всей строгости.

– Вам тут повестка пришла, – наконец вновь заговорил ?гнед. От его голоса веяло могильным холодом.
– Прислали с приставом на рабочее место. Советую все отрицать и не вдаваться в подробности. И перед походом в суд обязательно зайдите ко мне.

– Как… какая повестка?
– хрипло переспросила я.

Сердце рвалось из груди, мешало дышать.

– Иск о защите чести и достоинства. Но вы не бойтесь, – неожиданно теплым, почти отеческим тоном ободрил Огнед, – я уже нашел хорошего адвоката. Берет дорого. Завтра, дам контакты. Обговорите с ним линию защиты. А со мной о судье потолкуете. Я его знаю, расскажу, как себя вести.

***

Девизом пoследующих недель стало: «Вляпалась!» Причем смачно так, по самые уши.

Амели оказалась не просто склочным оранжерейным цветочком, у нее имелись острые зубы в виде отца и, главное, дядюшки. Последний и надоумил родственницу подать иск, стереть в пыль мою репутацию и обнулить банковские счета. По сравнению с подобными перспективами мерзкие статьи в газетенках казались детским лепетом на лужайке. Я купила парочку, чтобы oзнакомиться с новыми, доселе неизвестными фактами о своей особе. Некоторые без слез не прочитаешь. От гомерического хохота, разумеется. Оказалось, я давняя содержанка Эмиля Лотеску, то ли бывшая привокзальная официантка,то ли вовсе «ночная бабочка», которую он встретил в клубе, а затем устроил на работу, активно продвигал по карьерной лестнице. По другой версии, я преступница, которую пожалели за красоту неюного тела. Не иначе ?ак во сне я сделала два аборта и родила пятерых детeй. Разумеется, от любовника. Сведения противоречили друг другу, позволяя выбрать любую понравившуюся версию.

Но это ладно – поганцы добрались до брата и средней сестры! Спасибо, хоть покой родителей не потревожили. Старенькие они, надеюсь, Глория, Нэнси и Мери оградили их от всей этой лживой грязи.

Из приятного – ни Нэнси, ни Томас слова дурного обо мне ?е сказали. Наоборот, защищали. По словам одного обиженного репортера, брат его даже избил. И поделом. Хотел жареных денег – получи жареную задницу.

Словом, я была крайне зла, держалась исключительно на таблетках, на звонках и коротких встречах с Лотеcку. После злополучного иска, когда меня попутно привлекли соответчицей в бракоразводном процессе, скрываться не имело смысла. Эмиль и вовсе предлагал перебраться к себе на квартиру, но я предпочла пока оставить все как есть, довольствовалась ночами в отелях и долгими вечерними разговорами по диктино. Большей частью, увы,только последними, потому как рабочий день любовника с учетом с бодания с бывшей длился по двенадцать, а то и четырнадцать часов. Найти бы время до сна, не до романтических ужинов и секса!