– Нелепо, – выслушав слова торговца, поднялся на ноги попаданец. – Так нелепо…

– Правда зачастую нелепа, – развёл руками работорговец, на деле оказавшийся банальным посредником из «турагентства» и сутенёром в одном лице. – Но ещё нелепее и страшнее только влюблённые эльфийки. Осознавая мимолетность жизни смертных они идут на довольно… жуткие ухищрения, чтобы побыть с объектом своей страсти подольше. И круглосуточное занятие любовью с перерывом исключительно на сон и еду, самое невинное, что приходит им в голову. Забавно, что мне приходится объяснять такие прописные истины. Ну, так что, купишь раба?

– Я… мне… – безмолвно то открывая, то закрывая рот, словно выкинутая на берег рыба, парень, всё же, выдавил из себя пару слов. – Лучше пойду…

– Да-да, засиделась мы, – грузно поднялся на ноги торговец. – Но ты обдумай мои слова. И добрых тебе снов.

Ошарашенный попаданец ничего на это не ответил. Просто вывалился из шатра и, пошатываясь от неожиданно сильно ударившего в голову алкоголя, побрёл в сторону отрядной палатки. Сил осмысливать новую информацию не было. Желания тоже. Банально брёл парень вперёд по темноте на ватных ногах, пока не добрался до ставшим таким родным шатра Отчаянных дев. Ощущения были, словно в дом родной вернулся.

Не замечая препятствий, как и притаившихся в сумраке авантюристок, Александр добрался до своего места, где благополучно и уснул, едва голова коснулась замещающей подушку котомки.

– Эх, не получилось, – тяжело вздохнув, сел обратно за стол Себастьян. – Старею. Совсем глупый стал, сентиментальный.

– Ну что ты, хозяин, – раздался из-за спины мужчины проникновенный женский голос. Не прошло и мгновения, как воздух пошёл рябью, загустел, а после с тихим пшиком соткался в полупрозрачную фигуру. – Для короткоживущего человека вы ещё весьма неплохо сохранились.

– Феликс… – с тяжёлым вздохом произнёс имя Себастьян, пока женщина, буквально, наливалась объёмом и цветом прямо на глазах. – Твоё пристрастие к заклинанию невидимости не может не нервировать.

– Это моя работа, хозяин, – поклонилась эльфийка, уже полностью ставшая к тому моменту видимой. Одета она была в платье горничной, не развратное и укороченное сверх меры, как того следовало бы ожидать от их рода, а вполне себе пристойное. Длиннополое. Впрочем, сие было всего лишь фасадом, и работорговец, проведший с ней почти всю свою жизнь, прекрасно это знал. – Но меня расстраивает то, что вы не следовали моим инструкциям. Построй вы диалог по другому, то смогли бы убедить данного юношу приобрести одну, а то и несколько прекрасных рабынь.

– Да, и загнать его в те же сети, куда когда-то загнали меня? – сняв пенсне, повернулся к собеседнице лицом хозяин каравана. Его серые маленькие глаза были полны воистину вселенской усталости. Взор же эльфийки с короткими тёмными волосами, повязанных белоснежным чепчиком, наоборот, был пуст и темен, словно недвижимая озёрная гладь. – Сделать очередным всеми презираемым торговцем эльфийским деревом?

– Хозяин, если хотите уйти на покой, вам нужна замена, – встав у мужчины за спиной, начала массировать ему плечи «горничная». – Кто-то столь же… морально гибкий, готовый к конструктивному диалогу и…

– Столь же наивный, беспринципный и отчаянный, как я когда-то, – закончил фразу за «рабыню» Себастьян, положив свою морщинистую руку поверх её гладкой, бархатной на ощупь обратной стороны ладони.

Произнеся эти слова, работорговец мыслями вернулся во времена своей бурной, несчастной молодости. Бесталанный сын башмачника, чьи руки, по мнению отца, росли явно не из нужного места. Несимпатичный, внешне полноватый юноша, который не мог унаследовать дело всей жизни своих родителей. Несчастный, гонимый и презираемый, самый настоящий позор семьи, в которой подмастерьев ценили больше, чем родную, пусть и никчёмную кровь. Пожалуй, единственным качеством, которое сумел тогда взрастить в себе Себастьян, было принятие издевок и понуканий, как нечто само собой разумеющееся. Они стали неотъемлемой частью его жизни, потому, однажды случайно попав на рабский рынок, он не сомневался. Буквально за пять минут придумал гениальный, как ему казалось, план: жить припеваючи, ни в чем себе при этом не отказывая. Его реальность, и без того полная разочарований, просто не могла стать хуже, зато богаче вполне. Презрения, насмешки, косые взгляды? Да будет вам, они ему вторая суть и кожа.

Сомнений не было, он просто взял, и «купил» эльфийку. Получив деньги, банально сбежал из родного города, родным оставив четверть суммы. Переехав поближе к столице, купил себе добротный дом да двор, хотел уж было наслаждаться жизнью, лишь изредка эльфийской похотью беспокойный, но тут пришла беда, откуда и не ждал. Всего за год сокровища «рабыня» промотала, а воспротивиться ей мешал магический контракт. Ибо хозяин должен позаботиться о ВСЕХ потребностях своей зловредной собственности. Как оказалось, даже если это будет дворфья бижутерия иль вина тысячелетней выдержки. Про гардероб из сотен платьев эльфийской кройки и говорить не стоило. Всего за год рабыня довела несчастного мужчину до отчаяния, ещё немного и конец. Ни дома, ни двора, ни денег на беспечное существование. Вот только эльфийка предложила выход… Себастьян его принял.

– Да, а ещё податливый и бесхребетный, – склонившись, нежно промурчала ему на ушко женщина. Впрочем, надолго в такой позе она не осталась. Выпрямившись, перевела взгляд своих тёмных глаз на покачивающийся от ветерка полог шатра. – Эй, вы там, не стойте на пороге! Заходите, я вас уже давно нашла.

– Бездна… – приглушенно ругнулись с той стороны. Раздались шаги, в палатку, потупив взор, вошли две девушки. У обоих были характерные длинные заострённые ушки.

– Так-так, что тут у нас? – на редкость довольным тоном заговорила Феликс, переводя взгляд с одной поздней гостьи на другую. – Страж полян Сэльдана Фортэлет, бард-полукровка Лютикаэль Каэраах. Негодницы, вы что, хотите руки наложить на моего хозяина в ночи?