Подоспевший библиотекарь схватил его за плечо.

— Мартин! Небо, да что с тобой?! Прекрати!

— Дайте мне договорить! Потом наказывайте, как хотите, но сейчас дайте договорить. Я же говорил тебе! И настоятелю говорил, они уже так поступили с Вересковицами. Вы не поверили, а сейчас…

— Венардийцы не могут быть настолько жестоки, чтобы обрекать невинных поселян на смерть. Там же женщины и дети, Мартин! Неужели ты думаешь…

Их уже окружила толпа монахов. Братья тихо переговаривались, качали головами, с опаской глядя на мальчика.

— Еще как могут! Когда их солдаты пойдут в бой, убрийские стрелы будут лететь мимо, даже если стрелять будут с двух шагов, и… и мечи у убрицев будут выскальзывать из рук, и копья будут ломаться, а здесь, в Веречье местные просто будут падать и умирать, понимаете, вы?!

— Мартин, ты не в себе. Пожалуйста, замолчи.

— Если кому-то из деревенских повезет и солдат, на котором парный браслет, избежит только раны, то здесь он отделается сломанной рукой или ногой, или свалится с болезнью, но не умрет. Только потом венардийцы все равно убьют всех выживших, чтобы никто не узнал о том, что произошло. Пожалуйста, нужно… нужно что-то сделать!

— Достаточно, — перекрывая шум, громко сказал настоятель. — Братья, кто там ближе? Пожалуйста, отведите Мартина в келью и заприте, для его же блага. Травщик приготовит успокоительное. Он отдохнет и завтра ему станет лучше.

Он не успел отшатнуться, и его тут же схватили, аккуратно, но крепко.

— Пожалуйста, — взмолился он. — Нужно им помочь! Пока не поздно, нужно…

Мартин продолжал объяснять и уговаривать монахов, пока его вели по коридорам дорматория. Попробовал снова, когда чуть позже явился Конолл в сопровождении Тага и Киллиана, но его не стали слушать. Травщик принес кружку с отваром, а когда Мартин отмахнулся, его снова скрутили — небольно, но так, что он не мог и пальцем пошевелить — и Конолл влил ему в горло отдающую травами горькую жидкость. Мартин успел почувствовать, как кружится голова и пол уходит из-под ног, а потом вокруг стало темно и тихо.

— … да чем Конолл его опоил?

Голоса поднимались откуда-то из темноты.

— Мартин! Мартин, проснись!

— Он жив вообще?

— Да замолчи, накаркаешь еще… Мартин!

Звуки, будто кого-то шлепают по щеке. Тьма вокруг него завертелась, и чтобы не провалиться еще глубже, он попытался вцепиться хоть во что-нибудь. Ничего не вышло.

— Небо грозовое… Мартин!

— А ну отойди-ка…

Сверху полилась холодная вода. Он застонал, дернулся, стараясь уклониться, и в этот момент его подхватили под руки и усадили. Мартин с трудом разлепил глаза и тут же снова зажмурился — голова закружилась так, что его затошнило.

— Что… что случилось?

— Ну наконец! — обрадовался голос. Мартин вроде бы узнал Киллиана. — Очухался! Встать сможешь?

— Сейчас, — пробормотал он. Снова открыл глаза, и на этот раз вроде бы стало полегче — по крайней мере стены кельи не кружились и не грозили обрушиться на него. — Думаю… думаю, да. Что..?

Мартин попытался подняться, но ноги подогнулись, и он снова упал бы на койку, если бы его не подхватили с двух сторон.

— Ладно, — проговорил второй голос, решительный и мрачный. Кажется, это Джарет. Неразговорчивый хмурый южанин, откуда-то из Илора. Мартин вдруг вспомнил, что это именно он украшал иллюстрациями переведенный им «Перечень заблуждений». — Веди его к умывальнику.

— Куда?

— К умывальнику, говорю!

Мартина снова потащили по пустым и тихим коридорам дорматория, теперь уже в обратную стороны. Судя по тому, как плясал свет в узких окнах, было раннее утро. Где все? Что здесь творится вообще?

— Что… происходит?

— Мартин, слышь, ты не обижайся, а? — надсадно дыша, пропыхтел Киллиан. — За вчерашнее, я имею в виду. Мы ж не знали…

— Что?

— Ну, то, что ты говорил насчет Веречья. Мы ж, это…

Его вытащили в галерею, что опоясывала зал Тысячи Звезд. Здесь тоже не было ни души, только откуда-то из-за трапезной, со стороны главных ворот, вроде бы раздавались голоса.

— Стой. — скомандовал Джарет. — Окунай его.

Мартин не успел сообразить, что происходит, как его мокнули головой в наполненную водой каменную чашу. Вытащили, дали немного отдышаться, и повторили снова. На третий раз он уперся.

— Все, хватит! Хватит!

Ему полегчало. Холодная вода капала за шиворот, мокрые волосы липли к лицу, но головокружение прошло и мысли совсем прояснились.

— Теперь можешь рассказывать, — проворчал Джарет. — До него дойдет. И быстрее давай.

— Э, ну в общем, похоже что ты прав оказался, — сказал Киллиан. Мартин только сейчас обратил внимание на то, каким он казался бледным и растерянным. — То есть, это… Утром еще, совсем рано, там у них в деревне что-то стало твориться. Дым поднимается сразу в нескольких местах, крики… Орали так, что даже здесь слышно было… да и сейчас еще орут… Настоятель приказал всем собраться и идти в Веречье. Их там, наверное, действительно спасать надо. Он сказал…

Мартин тихо выругался. Ну конечно, нужно было тянуть до последнего, самим убедиться что в деревне стряслась беда, и только потом бросаться на помощь! Ладно… Лучше поздно, чем никогда.

— Пойдем, — коротко сказал он. Купание в умывальнике помогло, слабость быстро проходила и вскоре он перешел с быстрого шага на бег, миновал трапезную и оказался на главном дворе монастыря, но и там уже было пусто. Ворота были открыты настежь, а на дороге, ведущей в деревню, виднелась вереница фигур в синих рясах.