И дальше — палатки, вьющиеся над ними венардийские знамена, столбы черного дыма поднимаются к небу, между домиками мечутся совсем крошечные человечки, и ветер доносит плач и крики.

Мартин на мгновение замер, скорчившись, как будто от боли. Опять этот проклятый ком в горле, не дающий нормально вздохнуть, и глаза горят. Наверное, от дыма. Он глубоко вздохнул и поспешил вслед остальным братьям.

На полдороге его нагнали Киллиан и Джарет.

— Ну ты и шустрый, — буркнул рисовальщик. Киллиан даже говорить не мог, только отдувался и утирал мокрое лицо. — Не дослушал даже. В общем, отец настоятель придумал, как этим беднягам помочь. Теми, кто уже пострадал, Конолл займется. Если сам не справится, мы подсобим. Остальных деревенских просто сгоняем в одно место, пусть там сидят и вообще не двигаются, если получится. Меньше шансов, что упадут и сломают себе что-нибудь, или, я не знаю, на голову что-нибудь свалится. В руки им ничего острого и тяжелого не давать, есть тоже не давать, чтоб не подавились. Пусть постятся и молитвы читают, дело полезное. А если на них зараза какая-нибудь нападет, тут опять же травщик пригодится. Если я все правильно понял, так удастся хоть часть браслетов нейтрализовать, а там, глядишь, бой в Убре закончится. Венардийцы увидят, что магия не работает, и побегут, дай небо.

Мартин молча кивнул. Хорошо придумано.

— И это… — все еще пытаясь отдышаться, добавил Киллиан. — Настоятель сказал, что раз такое дело серьезное, на устав можно наплевать. В смысле, если увидишь, что какая-нибудь девчонка симпатичная ногу подвернула или еще что, так можешь смело ее поднимать на руки, и…

— А у тебя, я вижу, одно только на уме, — заметил Джарет.

Дым в бледно-голубом небе. В нос бил запах гари. Жалобный плач, лай собак, визг перепуганных свиней и мычание коров звучали все ближе, когда впереди, из-за спин братьев, послышались крики:

— Стоять! Эй! Стоять, кому говорю!

— Назад! Куда собрались?

Мартин заработал локтями, пробираясь вперед; монахи замедляли ход, некоторые в нерешительности застыли на месте, и ему пришлось отталкивать их с дороги. Впереди замелькали пурпурные сюрко и забряцала сталь…

— В деревне зараза! Кровяная лихорадка. Пускать никого не велено. Назад возвращайтесь!

— Если это так, мы можем помочь, — Мартин узнал голос настоятеля. — Наш травщик уже много раз сталкивался с этим недугом и умеет…

— Обойдемся как-нибудь. Возвращайтесь назад, у нас приказ никого в деревню не пускать!

Поперек дороги выстроился с десяток венардийских солдат, преграждая путь. Они сжимали в руках копья, но их наконечники смотрели в землю, солдаты казались растерянными и даже немного напуганными.

— Дайте пройти, — спокойно попросил настоятель.

Венардийцы переглянулись

— Да не положено! — взмолился один из них. — Там дальше еще кордон, вас все равно не пропустят, а капитан потом с нас шкуру сдерет.

— Я бы на твоем месте больше опасался гнева небесного. Вы мешаете его служителям оказать помощь попавшим в беду людям. Дайте пройти, прошу еще раз.

— Так не положено же… — заикнулся было венардиец, но старик шагнул вперед и солдаты нехотя расступились.

Настоятель сильным голосом запел гимн; колонна монахов устремилась дальше, хором выводя «Небо благодарим». Мартин заметил, что спешащие в их сторону со стороны лагеря солдаты переходят с бега на шаг, а потом и вовсе останавливаются, не зная, что делать.

Но самой окраине Веречья шествие встретил новый отряд, ощетинившийся копьями и остриями мечей. За спинами венардийцев еще с полтора десятка их товарищей еле сдерживали толпу кричащих и причитающих поселян, которые, увидев приближающуюся процессию, зашумели еще громче.

— Не бойтесь, дети. Вперед! — настоятель на мгновение прервался, ободряюще махнул рукой, но не успел сделать и шага, как наперерез ему вылетел всадник.

— Именем короля, стоять! Деревня на карантине! А ну заткнули глотки и бегом назад в свой монастырь, пока не вышло чего!

Весь гнев, который кипел в груди у Мартина с того момента, как он увидел венардийских солдат, угас. Коротышка с жидкой бородкой, с трудом держащийся в седле и еле выговаривающий слова заплетающимся языком, видно, пьян вусмерть. Над таким хотелось смеяться.

— Эти люди нуждаются в помощи, — сказал настоятель. — Дай нам пройти.

— Я тебе дам сейчас! Плетей дам! Джонни, Роб, а ну отведите этого деда в сторонку и всыпьте так, чтоб неделю разогнуться не мог!

Солдаты переглянулись.

— Господин капитан, святой человек ведь, — проговорил один из них. — Небо накажет…

Капитан уставился на него, потом плюнул и грязно выругался.

— Лихорадка в деревне, развалина ты старая! — снова закричал он на настоятеля. Спешился и встал посреди дороги, уперев руки в бока. — Первый же подцепишь и подохнешь! Что непонятного?

Что-то укололо глаз Мартина. Искра. Солнечный луч, отразившийся на меди браслета, который сидел на тощем запястье одного из деревенских. Искра вспыхнула и погасла — солдат ткнул его в грудь древком копья, человек охнул и опрокинулся на землю.