В общем, меня его взгляд сильно нервировал.

Сегодня мастер Линч рассказывал про запретные ингредиенты. Но до самих составляющих мы как-то не дошли, больше рассуждали про черный рынок алхимиков. Он рассуждал, а мы слушали, дремали, кидали друг другу записочки.

Одна прилетела мне.

От Нейла.

Я так удивилась, но развернула и прочитала:

«Это была мера предосторожности. Если бы я признался в содеянном — тебя бы разорвали на лоскутки мои поклонницы».

Что?! Вот это самомнение!

Дальше всё произошло инстинктивно, я даже осознать не успела, как повернулась к Нейлу, высунула язык и скривилась. Нейл остался доволен, он заулыбался как чеширский кот, откинулся на стуле и нагло скрестил руки на груди.

Не много ли он о себе воображает?

— Приближенная О’Рейли, встаньте и пройдемте со мной в храм.

Я вздрогнула от голоса ректора. Угрозы не ощутила, но зачем ректору вызывать меня? Да еще в храм? Неужели ищейки меня рассекретили?

— Зачем? — голос все же дрогнул.

— Вы интересовались отдельными фолиантами. Я нашел для вас кое-что любопытное. Надеюсь, Мастер Линч извинит нас и отпустит.

Преподаватель кивнул. Кто в здравом уме будет спорить с ректором, да еще с Посвященным?

Я заметила, как с задней парты вскочил Нейл, но Олан Кларк пригвоздил его взглядом, потом кивнул мне, и мы вышли.

Почти всю дорогу до храма проделали молча, пока ректор не спросил:

— Ты мне ничего рассказать не хочешь?

— Я? Нет.

— Будет намного проще и безопаснее, если мы выясним все внутри академии, не вынося сор часовщикам.

К моменту разговора мне уже хватило туманных намеков, чтобы понять, что все часовщики и есть ищейки. Их не любили, но боялись.

— Так зачем вы первый начали выносить сор? Ищейки с вашего же приглашения явились?

Ректор резко остановился и развернулся ко мне:

— Ты хоть соображаешь, что нас ждет в случае активации старого пророчества?

Нет, я не знала, я даже про пророчество ничего не знала.

— С интересом бы ознакомилась с фолиантом про пророчества, но, кажется, их все сожгли?

— Не все, — тихо бросил ректор и еще быстрее пошел в сторону храма. Неужели он мне действительно даст прочитать фолиант о пророчествах?

Но мы остановились перед чашей. В ней так и не было воды.

— Что? — изобразила я недоумение.

— Кольцо пропало.

— Как же оно пропало, если здесь лежит? Вот оно.

— Но его здесь не было, пока ты не пришла в храм.

— Да-а? — протянула удивленно. — Я не обратила тогда внимание было оно здесь или нет. Я даже руки забываю окропить в свя… в вечной воде!

— Его не было в чаше.

— Ну, вам виднее.

— Хорошо, возьми его?

Я вздрогнула:

— Зачем?!

— Отверженный не смог и его увезли ищейки.

— Брэн?!

— Вот как? Ты зовешь отверженного по имени? Достань кольцо!

Если я думала, что могу проигнорировать требования ректора, то ошиблась. Меня словно накрыл глубокий гипноз, отодвинувший сознание на периферию, но позволяющий отстраненно наблюдать, как рука тянется к чаше, берет кольцо и приподнимает.

Стоило мне коснуться кольца, гипноз отступил, зато проснулся спящий голос.

«Ты пришла забрать меня».

— Невероятно! — воскликнул ректор.

Его глаза сверкали лихорадочным светом, рука, потянувшаяся к моей, тряслась, и ректор не видел ничего, кроме кольца. Зачем он заставил меня его взять? Если самому хочется носить — пусть сам и берет.

Я выронила реликвию, делая шаг назад от чаши. Всё, дальше не мой спектакль.

Ректор пытался поймать кольцо на лету, а потом с досадой скреб по чаше, пытаясь его подцепить, но у него не получалось. Неужели Мастер Олан такой неуклюжий?

Я заглянула в чашу, с удивлением наблюдая, как пальцы ректора словно наталкиваются на невидимую преграду и не могут дотянуться до реликвии. Но как же так? Я же только что спокойно брала кольцо из чаши?

— Достань его! — прорычал ректор, больно хватая меня за плечо и толкая к чаше. — Достань, или я сгною тебя в застенках!

Вот если от голоса Нейла выпадаешь в экстаз, то у ректора Оланахаризматичная внешность, смотришь обычно на него как на картину гениального мастера! Но не сейчас. Лицо исказила гримаса злости, губы перекошены, челюсть сжата и глаза колючие, прошивают насквозь.