«Эта может и не так попортить кровь», — в отчаянии подумалось девушке и оставалось только тяжело вздохнуть. Гадство!

— Подождите, пожалуйста, — быстро перебила она эйчара, облизнув пересохшие губы, — это же не моя вина. Он сам…

— Да-да, сам, — издевательски покачала та головой, — это я слышу каждый раз, когда вы являетесь ко мне с отрицательным отзывом очередного клиента, Ланина. Вы так и не поняли, что конкретно от вас требуется? — со смешком уставилась на нее девушка. — Ты себя в зеркало видела? И еще пытаешься доказать, что не такая?

Краска медленно сбежала с лица Каролины, от понимания, что она хотела этим сказать. Неприкрытые намеки от начальства, потом странные вакансии, где ее едва ли не с порога пытались или облапить, или зажать в углу и… Девушка сцепила зубы. Теперь стало понятно — ей так не простили отказа.

— Я подам жалобу в трудовую инспекцию, — вытащила один из последних козырей, хотя надежд на это было мало. От понимания, какой идиот станет связываться с родственником мэра, который фактически заправляет всей туристической индустрией местного городка, стало совсем грустно. Конечно — никто! — Пусть меня не примут на работу нигде, но ваша «лавочка» по найму таких дурех, как я, будет прикрыта.

— Угу, документики в отделе кадров не забудь, — зевнула в ответ эйчар, совершенно не обратив внимания на жалкие потуги пригрозить расправой от безработной девчонки. — Да, и еще… — будто опомнилась та, — вякнешь где, что — окажешься в том месте, где тебя будут ждать, — ее взгляд сверкнул сталью, отчего-то сильно напугав Каролину. Значит, интуиция не ошиблась.

Все же небольшой курортный городишко, где все друг друга знают или приходятся родственниками, не то место, чтобы сыпать угрозами без каких-либо доказательств.

Выйдя за дверь, она с трудом удержала себя, чтобы не ответить этой выскочке в дорогом костюме и идеальным маникюром, громким хлопком. И все же… воспитание — будь оно неладно! — не позволило не только сделать это, но и раскиснуть. Тётка, занимавшаяся ее воспитанием, всегда говорила, что непозволительно показывать свои чувства и эмоции на людях, да и жаловаться на несправедливость тоже. Никто не виноват в твоих неудачах, только ты сам.

Снова тяжелый вдох и выдох сквозь сомкнутые зубы. «Я не сдамся!» — подумала она, и решительно оттолкнувшись от стены, зашагала в сторону кабинета, где сидела кадровик. Ремарку они на анкету поставят? «Неблагонадежная»? «Да я… я все-таки схожу к мэру на прием, устрою скандал!» А дальше… дальше? А что дальше?

Девушка остановилась на лестничном пролете, откуда открывался прекрасный вид на сонный город. Он плавился под лучами полуденного солнца, и только редкие его гости слонялись по узким улочкам. Сейчас он выглядел таким умиротворенным, но с наступлением заката, жизнь здесь снова закипит и будет продолжаться до самого рассвета.Туристы заполонят пляжи и набережную, местные будут из кожи вон лезть, чтобы заработать — а кто и и иным способом «избавить» от денег — на туристах.

Работа… мысли снова вернулись к увольнению, заставляя девушку едва ли не рычать от безысходности. И нет, все же вариант с инспекцией она отмела сразу. Голос разума все же пробился сквозь отчаяние и обиду, застилавшие мозг. Этим она только разозлит того, кто устроил такую подлянку.

«А ведь все-таки это моя вина, что меня принимают за… доступную девушку легчайшего поведения, — подкинул мысль обиженный мозг. — Сама виновата, что прошлым летом, не разобравшись, почти нахамила какому-то мужику. Кто же мог знать, что он родственник нашего мэра?!»

А потом еще и сунулась в эту проклятую контору, гордо именуемую кадровым агентством. Погналась за большим заработком, который обещали в объявлении. Все же тетка до конца не смогла искоренить в ней провинциалку, хоть и пыталась, но со вздохом потом признавалась, что Каролина не обучаема в этом плане.

Мысли свернули в совсем уж другую сторону, нахлынули воспоминания детства, отчего на душе стало еще тоскливее. Родителей Каролины не стало, когда девочке было десять. Они жили в небольшой квартирке в соседнем городке на берегу моря. Родители называли себя творческими личностями, нигде не работали, но при этом — что странно — жили они неплохо. А как еще может казаться ребенку, которого любили и папа и мама, баловали, ни в чем не отказывая и разрешали присутствовать на праздниках, где всегда было много гостей, что это не так?

Вот и Каро так казалось. Она росла беззаботным, веселым ребенком, пока однажды все не оборвалось. Машина, в которой родители возвращались с очередной «работы», слетела с высокого обрыва. Дорога проходила в горах, а водитель, как потом показало медицинское освидетельствование, был пьян. Ее папа был пьян, ведь за рулем находился именно он. Мама умерла сразу, а отец прожил еще несколько часов, но врачи не смогли его спасти.

Полиция появилась уже ближе к ночи, когда зареванную девочку, так и не дождавшуюся своих родителей, забрали к себе соседи. Так в шесть лет она оказалась сначала в распределителе, а потом и в детском доме. Резкая смена образа жизни негативно отразилась на характере девочки, превратив ее из веселого общительного ребенка в замкнутого, отчужденного человечка. А когда оказалось, что она никому не нужна и никто из родственников не собирается ее забирать, в душе маленького человечка умерла последняя искорка радости.