Пару раз ей подбирали новых опекунов, но Каролина делала все, чтобы не попасть в новую семью. Психолог и педагоги пытались объяснить ей, что от этого зависит ее будущее, но девочка упрямо стояла на своем, веря в то, что она скоро вернется домой.

Вскоре крошечное наследство, оставленное родителями вместе с долгами, приняла двоюродная сестра отца, а потом и приехала навестить племянницу в приюте. Каролина исподлобья смотрела на некрасивую женщину, рассматривающую худенькую девочку с русыми косичками, и кусала губы, соображая, как бы отвадить и эту «мамочку». Но женщина неожиданно опустилась на корточки, оказавшись практически лицом к лицу с ней. Девочка уже пристальней рассматривала худое лицо, серые холодные глаза и тонкие губы, подведенные блеклой помадой, отчего она казалась похожей на ходящего мертвеца. О чем она необдуманно и брякнула, надеясь, что та сейчас развернется и заявит, что девчонка обладает «необузданным характером» и она «умывает руки». Так говорили о ней все.

— Не буду скрывать, мне не нужна обуза в виде невоспитанной девчонки, — спокойно заявила женщина, имя которой Каролина даже не потрудилась запомнить, — но мой брат оказался настолько безответственным родителем, что бросил свою дочь на произвол судьбы, а я так не могу.

Каролина открыла рот, пытаясь своим детским мозгом переварить длинную фразу с обилием новых слов, но тут же захлопнула, повинуясь жесту незнакомки, которая пальцами заставила ее сделать это.

— Скажи, Каролина, тебе нравится здесь? — спросила она, но прежде, чем та ответила, быстро продолжила, — подумай, прежде чем ответить. Тебе нравится быть в этом месте, что ты отказываешься жить в лучших условиях, получить хорошее образование…

— Я хочу домой, — угрюмо перебила ее девочка.

— Это невозможно, — равнодушно пожала она плечами, поднимаясь и оставляя девочку. Нет, она не ушла, но подошла к окну, чтобы продолжить неожиданно глухим голосом, в котором слышалась злость и горечь. — У тебя больше нет дома. Я… продала его, выплатив долги твоего отца. Ты там даже прописана не была, вот так «позаботился» о тебе отец. Удивительно, что у тебя хоть документы есть, зная твоих безголовых родителей, — усмехнулась она, посмотрев на поникшие плечи девочки. — Виктора никогда подобное не волновало. Но не об этом речь, — мотнула она головой, — а о тебе. Я скажу тебе так, как если бы ты была взрослым человеком, — она посмотрела на нее серьезным взглядом. — Тебя нигде не ждут, ты — сирота. И дома у тебя тоже нет, так как тебя нигде не прописывали, но и… Пойми, сейчас у тебя только один шанс стать кем-то в этой жизни — поехать со мной. Я дам тебе образование, крышу над головой, возможность стать кем-то в этой жизни, но взамен ты пообещаешь, что не будешь доставлять мне проблем, а именно, — ее палец взлетел вверх, заставив малышку вздрогнуть и опустить голову. Так делала их учительница перед тем, как… — Ты во всем слушаешь меня, делаешь, что я сказала, а я… даю все, о чем говорила раньше. Подумай, а завтра мне скажешь.

Она уже собиралась выйти, когда у дверей достиг тонкий голосок девочки.

— Мы будем жить здесь? — Отчего-то она сробела перед властным голосом тети, поэтому испуганно сжалась под ее тяжелым взглядом. Женщина немного потопталась на месте, а затем вернулась и осторожно прижала малышку к плоской груди. Казалось, в этот момент что-то проскользнуло в ее взгляде, но тут же исчезло.

— Нет, — резко ответила она, но тут же почувствовала, как напряглись угловатые плечики. — Нет, мы поедем в красивый город, тебе понравится. Там немного прохладнее чем здесь, но тоже очень красиво. А еще, у меня… у нас дома есть кошка, — она ласково заглянула в зеленые глазки малышки и, чуть скованным движением руки, пригладила ее темные волосы, — она будет тебе рада…

«А вы? Вы рады?» — много лет она мечтала задать этот вопрос тете Даше, вернее, Дарье Николаевне, как она сразу потребовала ее называть, но так и не решилась.

Тетя Даша выполнила свои обязательства в полной мере. Да, особой любви между ними не было, но уважение было обоюдным. Наверное, это время девочка запомнила как самое лучшее. Лучше, чем жила с папой и мамой, пока к ним снова не постучалась беда. Тетя Даша сильно заболела, и девочка, учившаяся тогда в девятом классе, стала ухаживать за ней. Она из сил выбивалась, чтобы хоть как-то облегчить страдания единственной родственницы и помочь ей.

Тети Даши не стало однажды ночью. Каролина проснулась от гнетущей тишины в квартире, где они жили. Соседи, разбуженные среди ночи тихим поскуливанием за стенкой, вызвали полицию. Так Каролина снова оказалась в детском доме. Там же она узнала, что тетя оставила за ней дом отца в том самом городке, где она жила когда-то, ну а квартира отходила кому-то из ее родственников. Девушка долго недоумевала, зачем Дарья Николаевна ей тогда солгала, сказав, что дом отца ушел за его долги, но никого не осталось, чтобы ей что-либо объяснить.

Каро тряхнула темными волосами, прогоняя некстати нахлынувшие воспоминания. Сейчас не время, чтобы предаваться грусти, нужно забрать документы и… снова искать работу.

Она толкнула темную полированную дверь с надписью «Отдел кадров» и тут же напоролась на строгий взгляд карих глаз хозяйки кабинета. Именно Анна Шефер была руководителем этой конторы, но почему-то предпочитала сама заниматься такой работой.

Каролина поежилась от ее взгляда, но стараясь выглядеть спокойной, прошла в кабинет и села на стул. И все это под стремительно темнеющим взором бывшей начальницы.

— А вы, как всегда, нахальны, Каролина, — вместо приветствия произнесла Анна Давидовна, смерив девушку холодным взглядом.

Как же она мечтала избавиться от этой выскочки с самого первого дня ее работы в офисе. Но муж… он патронировал местные детские дома, поэтому ему нужно было во что бы то ни стало, выглядеть в глазах окружающих хорошим человеком. А забота о детишках, оставшихся без родителей — разве это не самое благое дело? И она смирилась бы с тем, что к ним постоянно приходят эти… оборванцы, требуя то работу, то помочь добиться от государства своего «угла». Но вот с такими девицами, подобными этой Каролине Ланиной — наглыми, беспринципными, готовыми даже продавать свое тело, лишь бы вырваться из этого замкнутого круга… их Анна Шефер ненавидела всей душой. А эта еще и прикрывалась ангельской внешностью и опускала глазки, стоило ее мужу покоситься в ее сторону. И не смотрите, что ее «невинные» зеленые глазки смотрят в пол, уж Анна знала, что эта девка пыталась уже охмурить какого-то заезжего красавца, а затем переключилась и на ее мужа.