— Там почти все удобства, кроме сортира. Сортир только общественный, — рассказывал Крис. — Что? Скажи спасибо, что есть душ. Рэд настоял, чистюля.

Душ и впрямь был. Сколоченный из чего попало, с огромным баком для хранения воды и стоком в пробитую щель у стены, но, черт подери, без шторки — моешься прямо у всех на глазах, напротив как раз пылился огромный термопеновый матрас, на котором поместилось бы пятеро крепких мужиков. Видно, парни не особо парились — бросали кости в рядочек и дрыхли.

— Квартирка не для стеснительных, — заключил Квинт. — Ну как, мелочь, переживаешь? Хотя ты же у нас такая в жопу опытная, точно не будешь стесняться…

Ах ты сучья консерва, я же тебе сказала, сказала, что уже не девственница!.. Давай, покажи ему, что ничерта ты не стесняешься. Что бы сказала Капитан Бруклин?

— Мелочь у тебя в штанах, консерва. — Достаточно жестко? Да, неплохо, вон как брови вверх поползли. Или это издевка?

— Что-то не припомню, чтобы ты измеряла меня линейкой. — Квинт поставил их вещи у мини-холодильника, проверил его содержимое — пусто.

Чес наблюдала за ним, ухмыляясь.

— Ну, часик ты валялся связанный и без сознания на моем чердаке…

— Да? — Квинт выпрямился. — Ну раз так, то шторку для душа можно не искать? Такой похабной девке уж точно нечего стесняться, верно?

Чес глянула то на душ, то на Эдди, то снова на душ.

— Да хрен тебе. — Она мотнула головой, пряча лицо за волосами. — Ты не достоин видеть мое прекрасное обнаженное тело.

— Что я там не видел… Ладно, я на разведку. Можешь пока принять душ, смелая девочка.

Квинт ушел, и Чес облегченно выдохнула. Принять душ… а если вернется?.. С другой стороны, ей жуть как хотелось помыться — от всей этой беготни она крепко пропотела и пахла почти как Эдди.

— Ну, — она с опаской осмотрела душ, — и с какой стороны за тебя браться, внебрачное дитя вешалки и хтонического монстра?

Чес помылась очень быстро, чтобы Квинт точно не успел вернуться и застать ее голой.

— В самом деле, какого черта ты все еще девственница, детка?

— Эй! — Она тут же замоталась полотенцем и обернулась на голос.

Шестерка сидел на матрасе и курил воображаемый косяк.

— Что? — Он постучал пальцем по виску. — Я у тебя в голове, Чесси. Ты сама решила, что я появлюсь именно сейчас.

— Тогда я решаю, чтобы ты свалил прямо сейчас!

Рэд исчез, чтобы снова появиться верхом на холодильнике, стоило Чес нагнуться за чистыми шмотками.

— Давно пора кого-нибудь трахнуть, подруга.

— Да бля…

— Или попроси у парней. Крис, например, опытный малый…

— Завали. Сейчас же.

— Серьезно, малыш! — Рэд развел руками, разбрызгивая воображаемое мороженое. — Мне надоело на репите смотреть твои порно-фантазии о Квинте.

Подскочив на месте, Чес яростно взвизгнула:

— Вот сейчас ты точно должен заткнуться! У меня нет никаких… — Рэд улыбнулся и снова постучал пальцем по виску. — Бля…

Эдриан вернулся через полчаса с пакетом уличной еды, еще одним матрасом и шторкой для душа — белой в красное сердечко. Прелесть-то какая…

— Что? — Эдди проследил за ее взглядом. — Другой не было.

— А-а-а… а то я подумала, тебя подменили.

Он бросил покупки на пол, пакет с едой поставил на импровизированный стол — несколько плотно сложенных друг к другу военных ящиков дном вверх.

— Удивительно, но даже в Подземье есть твое любимое веганское ничто.

Чес азартно заурчала, воображая себя голодной кошкой. Они стали есть. В напряженной тишине, слушая только гул неспящего города за стеной — отголоски музыки, голосов, электричества. Рядом с их новым домом гудела старая неоновая вывеска над магазином всякой технической чуши для нетволкеров. Кажется, ее держал кореш Криса.

Мысли вернулись к недавнему — побег, преследование, брошенная хата Рэда. Шестерка бы сказал, что такова жизнь «Тайгасу» — вечный бег, жизнь на дне, риск сдохнуть, растущий с каждым днем. Чес нравился этот бег, когда у нее ничего не было. У нее и сейчас почти ничего не было, но вот чердак… Чердак было ужасно жалко. Больше, чем пентхаус и квартирку в Бетельгейзе. А еще дурацкие мысли, эти разумные логичные мысли, слишком разумные для нее, слишком не подходящие беспечной тигрице, живущей одним днем.

— Эдди… — Ей хотелось озвучить их, хотелось сбросить на чужие плечи.

— Что?

Как маленькая…

— А, забей…

От его внимательного взгляда хотелось отвернуться.

— Говори, Чес.

Она вздохнула и очень постаралась, чтобы вопрос не звучал вслух так же беспомощно, как в голове.

— Что нам теперь делать?

Квинт задумчиво помолчал, копаясь палочками в коробочке с лапшой.

— Стать сильней. От нас так просто не отстанут, рано или поздно придется драться.