Анди не ответила.

Эник зачем-то карабкался на дерево, уже миновав самую нижнюю ветку. С его стороны доносились покряхтывания и редкие восклицания. Здесь можно было шуметь — степные на севере не водились, а против разбойников действовало неизменное магическое чутьё Грапиши.

Девушка и Мастер сидели возле костра и, как обычно, вели беседу о каких-то силовых связях и потоках. Грапиша беспомощно разводила руками, не в силах объяснить, как и что у неё получается. Рай упорно просил её повторить и вглядывался, вслушивался, вдумывался и запоминал. Бесценная находка в лице этой спокойной и очень странной девушки не может пропасть зря. Но как её разгадать? Рай, конечно, Высший Мастер, но есть лучше. Гораздо лучше. Уж они бы разобрались, как надо. Эх, найти бы её учителя, о котором девушка упорно не желает говорить! Страшно даже предположить, кем он может оказаться.

— Вы утверждаете, что жили в лесу с семи лет. В одиночестве. Питаясь ягодами, грибами и кореньями.

— Нет, — покачала головой Грапиша. — Не совсем. Я охотилась на дичь, так что мяса у меня было предостаточно.

— Но вас ведь никто не учил.

— Верно. У меня не было лука, потому что я не могла его сделать и не умела из него стрелять. Я убивала их магией. И согревалась магией. И готовила мясо на магическом огне. И всё время думала, что означает слово "Ларус", которое произносил какой-то приезжий Мастер. Но я не знала про города, и про карты, и про то, что я вообще на севере. Я жила в лесу, и всё.

— Я сочувствую вам, Грапиша. И всё-таки: вы расскажете мне о том, что же произошло на Пляжах? Ваша мать бежала и унесла вас, спасая от гибели. Вы обещали поведать.

— Обещала, — Грапиша посмотрела в огонь. — Просто я не помню того времени. Мне говорили, что там началась болезнь, люди стали задыхаться. Северный ветер принёс пепел с Гребня, и пепел губительный. Может быть, он когда-то доберётся и до людей. Или, наоборот, уже отступил. Надеюсь, что так…

Девушка задумалась, глядя в сторону Эника. Рай тоже глянул, и решил всё-таки, что настало время.

— Грапиша, у мальчика магический дар.

Она повернулась с удивлением.

— Я взял его за руку. Как раз после посещения дома Илена. Лёгкое такое покалывание, и тепло… такая горячая ладонь у человека быть не может. Уверяю вас.

— Может быть, он заболел? — Грапиша тревожно глянула на весёлого мальчика.

— Грапиша, вы могли этого не заметить. Я был единственным Мастером в Ларусе, который мог определить наличие волшебной силы у ребёнка до того, как она пробудилась. Поверьте. Это одна из моих специальностей, я не ошибаюсь в таких вещах.

— Хм… наверное, стоит и мне проверить, — задумчиво сказала она.

— Да. Только давайте пока не будем ему говорить, — попросил Рай. — Пусть сила пробудится сама.

— А что бывает, если человек узнаёт до пробуждения? — заинтересовалась Грапиша. Она не могла помнить себя без магической силы.

— Может заснуть опять, — ответил Мастер. — Были пару случаев. Пока человек сам её не выпустит, чаще всего случайно, лучше помалкивать.

Грапиша кивнула, соглашаясь с опытным человеком, и через миг с криком "Эник!" бросилась к дереву.

Рай вскинул голову. Да, так и есть: мальчик оступился и повалился на траву. Локоть потирает, улыбается. Грапиша подбежала, присела перед ним на корточки, проверяет, цел ли. Может быть, ещё что-то проверяет. Эник явно немного смущён таким вниманием. Да, он путешествует с Грапишей уже не один десяток дней, но… всё равно не может до конца поверить, что он для неё чем-то важен. Если подумать: бесполезный сирота. А она — свободная путешественница. Она ему нужна, конечно, и немудрено, если Эник тайно, даже про себя шёпотом называет её мамой… но Грапиша? Подаёт ложную надежду, просто жалеет — или на самом деле собирается опекать его всегда?

— …завтра полазаешь, пока мы завтрак готовить будем, — говорит она, ведя Эника за руку к костру. Тот соглашается и говорит, что уже и сам устал, зевает демонстративно, улыбается Раю. Мужчина тоже улыбается. Хороший мальчик. Мужественный, спокойный, храбрый. Никогда не ноет. Из него вырастет замечательный человек. Или — чем не шутит судьба — Мастер. Остаётся только удивляться, как в условиях предыдущих лет он смог сохранить твёрдость духа и не стать невыносимым сорванцом или вором.

— Локоть ободрал, — пожаловалась Грапиша Раю, присаживаясь на походное одеяло. Эник завозился в своём углу, где лежал его мешочек и его собственное маленькое одеяльце.

— Не сомневаюсь, вы исцелили его тотчас же, — улыбнулся Рай.

— Да, — Грапиша кивнула, всё ещё глядя на Эника. Потом повернулась к Раю. Кивнула ещё раз, утвердительно прикрыла глаза, показывая, что уже во всём убедилась сама. — Я думаю, нам тоже стоит отойти ко сну. Можете быть спокойны, здесь безопасно. Если кто-то попытается приблизиться, я сразу же проснусь.

— И стрела не пролетит? — полушутливо спросил Рай.

— Нет. Будьте уверены, — девушка сняла с себя ботинки и отодвинула их от постели, вытянула ноги. Потянулась, выставив сцепленные руки перед собой и выгнув спину колесом.