— Грапиша… — всё-таки решился на этот шаг Рай. — Не знаю, стоит ли мне надеяться… но я всё-таки решусь спросить: что за рукопись вы возите с собой? Это ваши путевые заметки? Если что-то личное, можете не отвечать, просто я испытываю объяснимый интерес.

— Она бесценна, — ответила Грапиша, глядя в огонь. — Впрочем, думаю, вы можете сами убедиться. Держите, — и перед глазами Рая возникли чуть желтоватые страницы, связанные верёвкой. Самая первая была занята только одним словом: "История".

— Можно? — удивился мужчина. Грапиша кивнула, и Мастер принял рукопись из её рук. Тоненькая… всего пару десятков листов. Почерк некрупный, аккуратный и очень понятный. С какими-то угловатыми, непривычными буквами.

— Печатный шрифт, — гордо сказала Грапиша, радуясь, что знает такое сложное и непонятное сочетание.

— О чём вы?

— Вы смотрите на буквы. Эти буквы и есть печатный шрифт. Они квадратные, — и она улыбнулась.

— А… да, — кивнул мужчина. — Я могу это прочесть? Прямо сейчас?

— Конечно, иначе зачем я вам её дала. Только, — Рай поднял взгляд и увидел серьёзное лицо девушки и указательный палец, направленный прямо в грудь Мастеру. — Если с ней что-нибудь случится — вы навсегда обретёте покой на этой поляне.

— Я понял, — кивнул Рай. Он улыбался, Грапиша тоже, но Рай прекрасно знал, что угрозу девушка, если захочет, выполнит без труда.

Когда Грапиша начала засыпать, привыкнув к слабому потрескиванию сучьев и редкому шелесту страниц (было видно, что Рай вдумывается чуть ли не в каждую букву), её потревожили.

— Грапиша…

— Что? — недовольно спросила она. Опасности не было, никаких других причин для паники — тоже. Значит, всё могло подождать до утра.

— Почему вы не прошли Десятый Уровень? Вы ведь даже не человек…

— Это Программа, Мастер, — ответила она, не поворачиваясь к нему. — Сила не имеет значения. Главное — умение, знание приёмов и тому подобное. Помните, я приводила пример с забиванием гвоздя? — не дожидаясь ответа (а может, почувствовав кивок), продолжила. — Вот. В Программе у всех одно орудие, только кто-то умеет им пользоваться, а кто-то — нет. Да вы ведь и сами знаете, зачем было меня будить?

— Я разбудил вас? Простите. Мне казалось, я чувствую, что вы…

— Да, я не спала. Но почти заснула.

— Я думал, вы лучше нас во всех смыслах.

— За время путешествия вы могли убедиться, что знаете гораздо больше меня, — усмехнулась девушка. — Вы на самом деле могли бы учить меня — я несовершенна. Просто те редкие вещи, которыми я могу вас удивить, уже сложили впечатление, что я лучше. Вовсе нет. Увалень с пудовыми кулачищами никак не лучше невысокого, тонкого, но натренированного мастера боя.

— У вас красивые сравнения, — уважительно заметил Рай. — Вы не пробовали себя в поэзии?

— Нет. Я просто люблю красивые сравнения, — девушка заворочалась, намекнув, что действительно хочет спать.

— Кто написал эту книгу?

Она не ответила. Рай опять уткнулся в буквы. Кто написал? "Мой учитель", — могла сказать Грапиша. Он знал и так. "Очень умный человек". Без этого ясно. "Путешественник". Несомненно. "Выдумщик". М? Сведения на самом деле похожи на выдумку, потому что нет в мире того, кто мог бы всё подтвердить. Нет такого, кто бы всё это знал и видел сам. Но вот же книга. Сказка? Легенда? Да и буквы эти… действительно, все похожи, словно печати. Обычный человек так не напишет.

"…они приходили в земли людей, притворяясь ими же, и тогда не были раскрыты. Но кто-то являлся в иных обликах, ведал секреты, учил, наставлял. Этих бетавров люди стали называть богами. У богов появились имена. Каждый бетавр отвечал за свою часть жизни: ветра, дожди, волшебную силу. Богов было немного, и среди бетавров бытие богом даже считалось своеобразным ремеслом".

Вот как, значит. Не было богов, а были бетавры. И тех из них, кто являлся людям, называли богами. Как же это всё спорно… но поди докажи! Боги не приходят уже сотню лет!

"…никто и никогда больше не увидит бетавров, ушедших через Златые Чертоги. Они в другом мире и не вернутся. Древняя нация ушла, растворилась без следа.

Но попробуйте взять со стола горсть зёрен, чтобы на нём не осталось ни одного? Правильно, это невозможно. Так и бетавры, уходя, оставили за собой зёрна. Своих потомков — завров, которые населяли Пляжи и счастливо жили, не думая о том, что где-то есть люди. Они не знали о войне долгое время, пока пепел не добрался до них. Те, кто считает Пляжи необитаемыми, правы — сейчас там нет никого живого, даже птицы и звери ушли в горы или погибли".