И всё шло очень хорошо, пока Вершина острова Ралесси, юный Гарием Саривей вдруг не решил, что людей нужно уничтожить. Освободить Южный Овал и заселить его. И многие бетавры поддержали его. Для них люди были достаточно забавной игрушкой, они не испытывали к ним враждебности. И даже не думали, что их мысли могут быть жестоки. Разве думают люди, когда рубят деревья для строительства дома, что это убийство? Ведь, с другой стороны, они ухаживают за яблонями и грушами. Одних крыс истребляют, других держат дома в качестве забавы. Для бетавров люди были кем-то вроде странных, населяющих мир существ, отличающихся от животных и растений тем, что могут говорить, размышлять и поэтому, как могут, подражают им самим.

Гариема поддержали многие. Но не согласился Вершина острова Ирюм, могучий беловолосый Верайн Ханивель, который правил островом ещё с тех пор, как бетавры только пришли в мир. Он считался одним из самых старых жителей планеты. Многие соплеменники называли его консерватором, но мужчина считал, что нельзя вмешиваться в естественные процессы. Он смотрел на людей, как люди смотрят на редких и неопасных животных. Зачем убивать? Они не делают хуже, они — часть мира. Многие согласились с мудрым бетавром. Они считали, что Южный Овал должен быть неприкосновенен. Пусть те, кто назывался богами, посещают людей по-прежнему, это не меняет многого. Но такое вмешательство, какое предлагал Гарием, было недопустимо.

Но вот такой незначительный предмет для спора, как люди, разжёг в душах бессмертных бетавров огонь, доселе им неведомый. Они развязали войну. Острова перемешались, мнения Вершин уже не принимались в расчёт. Все волшебные силы были брошены в уничтожение друг друга. И война эта стала страшной страницей, и последней в жизни бетавров в этом мире.

Мощнейшая магия превратила все четыре острова в мёртвые, покрытые пеплом камни. Агрессивно настроенные бетавры уничтожили защитников людей, всех до одного, но, увидев, что сделали с миром, поняли, какую ошибку совершили. Попросить у бывших товарищей прощения они уже не могли, и, не ведая иного пути, стали уходить. Надеясь, что добрыми делами смогут искупить свою вину. И — кто знает? — может, встретить тех, кого погубили, и попросить прощения… и с тех пор в мире остались только люди и демоны.

****

— Я всё-таки не понимаю: что мог сделать царь, что он мог ему пообещать?! — всё ещё под впечатлением от случившегося жестикулировал алебардщик, охранник Кромедонских ворот возле Моста. Сейчас охранять ему было нечего, потому что после землетрясения ворот не стало. Те, что были на другой стороне Щели, вообще рассыпались на отдельные камни. Хорошо хоть люди, которые несли караул, были предупреждены и успели покинуть небезопасное место. Те же ворота, что стояли на территории Кромедона, просто подломились снизу и упали, расколовшись на несколько кусков. Убирать все эти осколки будет бригада рабочих и несколько Магов, которые должны прибыть через несколько дней из Сташа. А как будут разбираться эльтанцы, было пока что неясно.

Впрочем, солдаты и с той, и с другой стороны никогда не считали друг друга врагами и частенько собирались на мосту выпить бутылочку слина, закрывая глаза на то, что он считался самым низкопробным горячительным, или поиграть в "камешки". Сейчас, например, двое таких встретились на нейтральной территории, чтобы обсудить случившееся.

— А у нас-то теперь территория больше вашей будет, — отозвался копейщик эльтанец.

— Из-за этого-то? — алебардщик усмехнулся. — Да наш Сташ больше будет, чем эта жалкая уступка! И ещё неизвестно, чем для вас обернулась эта маленькая перестановка. Может, пару сёл смыло песком.

— Не очень смешно, кстати, — заметил копейщик.

— Да уж… нам вообще не сообщили о том, что произойдёт.

— Да и нам. Видел, как удивились командиры, когда им доложили про… эту… территориальную перестановку? Как будто первый раз слышат. Мы только палатки собрали и успели разъехаться в стороны.

— Как крысы, — хихикнул кромедонец.

— Сам крыса. Вы тоже бежали будь здоров. Демон, и почему мы должны тут стоять? Кого сторожим?

— Если ворота исчезли, ещё не значит, что граница открыта, — резонно заметил алебардщик. — Ему удалось сомкнуть Щель на ма-аленьком участке, так короли тотчас же отдадут распоряжение новые ворота строить, причём в ширину нескольких сот измов.

— Зачем тогда было смыкать? Может, собираются объединить два государства?

— А демон этот здесь при чём? — возмутился солдат. — Хотели бы объединиться — собрали бы Магов и Мастеров и обстряпали всё тихо-мирно. Зачем было нужно этого Слугу вызывать аж из самого Ратарского Царства?

— Видел его? — чуть тише спросил копейщик.

— Ещё бы, — кивнул товарищ. — Чисто демон! Говорят, самый сильный из них, чуть ли не повелитель Мрака! А выглядит как обычный человек. Я его, правда, издалека видел. Обычный, высокий, сложен как воитель. Он в плаще, правда, был, чёрном, на всю спину герб этот Ратарский, белые пики гор с красным флагом на самой высокой. Волосы чёрные, длинные. Вроде без лошади был, непонятно, как добрался: пешком, что ли? Пришёл, постукал своими железными подковками, королевский указ принёс, дождался, пока вам передадут да пока все разбегутся — и за работу.

Все в Кромедоне, да и в Эльтане, знали, что за четыре последних года поднялось до уровня мощнейших государств Ратарское Царство, объединение городов на северо-западе Кромедона, отделённое от моря только горным хребтом. С Царства, которое раньше называлось всего лишь Залесской Областью, собирали дань, упорно не желали принимать гонцов с требованием дать Области независимость. Но четыре года назад дань почему-то впервые не была выплачена. Уже потом король Кромедона Вогорд задумался, почему не возвращаются его гонцы с донесениями, и тогда все узнали, что в услужение царю попал очень сильный демон. Кто-то говорил, что он Маг, но слишком уж непобедим он был для простого человека. Кто-то — что он король всех демонов мира. Именно благодаря ему Царство Ратарское стало Царством, заставляющим задуматься самих Кромедон и Эльтан.