— Проявись! — сказал за Дашиной спиной мрачный женский голос. — Н-ну? Договор-то — он глаза в глаза читаться должен!

И тут «фея» испугалась.

— Ты не можешь… — взвизгнула она. B вслед за этим и впрямь проступила в воздухе, зависнув в трёх шагах от Даши, в полуметре от земли. Полупрозрачная, златокудрая, в струящемся белом одеянии… Словно и впрямь дитя потустороннего мира. Но не фея, а злая пакостница фейри, о скверных повадках которых ходили легенды. И как Даша повелась на её вкрадчивый тон, на мороки, на…?

У неё закружилась голова. Что вообще происходит?

Тяжёлая тёплая рука легла ей на плечо.

— Она под моей защитой.

Баба Люба?

Гостья тем временем опомнилась.

— Ты не можешь отменить сделку! Она сама согласилась!

— Ты на неё надавила, — возразила Дашина заступница. — И выманила за границы моей защиты!

— Верно. Но я не ломала волю, принуждая к согласию на что-то, противное её совести и нравственным установкам, так? Это ведь её заветное желание — видеть дочь здоровой! И согласие на помощь, и предложенная плата — всё от неё, всё добровольно, так?

Даша оцепенела. Её… Ох.

Кажется, её подвели к чему-то страшному, нехорошему, масштаб которого она пока не в силах понять, лишь всеми печёнками ощутила приближение катастрофы. Такой, что…

А главное — пресловутая точка невозврата, похоже, пройдена…

Но разве…

… она не права? И здоровье Ксюши — не самое для неё главное на свете?

… а плата жизнью… да нет, ерунда, не убьют же её тут… и как это — расплатиться половиной жизни? Убьют, но не до смерти, наполовину? Как так можно? Кому это вообще нужно?

От страха и непонимания её затошнило. Кажется, никогда в жизни она не была настолько близка к обмороку, как сейчас. Но сильные пальцы бабы Любы впились в плечо, через них хлынули холодные ручейки, бодрячком разбежавшиеся по всему телу…

… и заставившие оцепенеть.

— Держись, Дашка, — шепнули ей. — Ты крепко увязла, а главное — не знаючи, подтвердила предварительный магический сговор; придётся соглашаться и на полный. Иначе откату, который на тебя с Ксюшкой падёт, не позавидуешь. Даже я не отведу. Принимай основной Договор, деваться тебе некуда.

«А уж я прослежу, чтобы всё было по таким правилам, которые в свою сторону обыграть можно».

Последняя фраза прошуршала только в голове у Даши: видать, для чужих ушей не предназначалась. А вслед ещё прилетело:

«Соберись, Дашутка, соберись! Выкинь из головы всё прочее: дай только эту пакость отсюда спровадить, и я всё тебе объясню. Просто скрепи эту сделку. Будет плохо для тебя, сразу скажу, но мы потом всё отыграем. Даю Слово».

— Ну? — нетерпеливо фыркнула воздушная красавица, растерявшая в одночасье всё своё обаяние. — Не раздумывай, Да-ри-я, твоя защитница верно заметила: откажешься после того, как сказала «Да» в предварительном договоре — и словишь магический откат, таковы уж законы таких вот сделок. Я жду!

— Говори уж! — ответила за Дашу баба Люба.

Полыхнув зелёными очами, «фея» опустилась на траву, оказавшись одного роста с Дашей

— Я, хрономаг Элизабет Роз-Анна, принимая просьбу жительницы Земли Да-ри-и и соглашаясь с оплатой в половину предназначенного ей жизненного цикла, обязуюсь за семь дней полностью исцелить её дочь Ксе-ни-ю от недуга, вызванного брожением магических сил. Плату беру авансом. Мои обязательства, мой ответ за сказанное. Да будут мне свидетелями Древние Боги!

В ясном небе громыхнуло. Без молнии. Просто раскат грома, прокатившийся над лесом и завязший в густых кронах.

«Фея» побледнела.

— Что… что это?

Похоже, спецэффекты ею предусмотрены не были.

— Принятие свидетельства, — спокойно ответила баба Люба.

— Кем? Кто мог принять? У вас нет Древних!

…И тут на поляну упала Зима.

Стремительно похолодало. Траву, деревья, сморщенную листву затягивало налётом инея.

И прошелестело насмешливое, от чего волосы стали дыбом:

— МЫ ЕСТЬ В ЛЮБОМ МИРЕ, НЕДОУЧКА.

По другую сторону от Даши выросла ещё одна женская фигура: высокая, статная… полупрозрачная, как «фея», но веяло от неё нестерпимым холодом.

Даша и без того пребывала в оцепенении, а тут у неё вообще чуть сердце не остановилось. Баба Люба же, судя по шороху одежды, поклонилась.

— Славься, Морана! Прими наши благодарность и почтение! Но… почему ты?

«Фея» же вытаращила глаза на явившуюся и схватилась за горло, словно спазм лишил её дара речи.