— Огонь — суть и жизни, и смерти, следовательно, огонь есть ни что иное, как символ перерождения, последовательной смены смерти на жизнь и жизни на смерть, потому как в одно и тоже время это два состояния не способны воплощаться. Так, если можно управлять огнем, значит, можно управлять и жизнью, и смерть, но самое главное — управлять их сменой, — не очень терпеливо, но очень наставительно растолковывал мне Магнус.

— Управлять перерождением, — проговорила я, бессмысленно пялясь в пустоту. И тут у меня возник закономерный вопрос: — А сколько раз можно перерождаться, Магнус?

— Уверена, что выбрала именно того, кто компетентен в этом вопросе? — закатил глаза призрак.

— Нет, но кроме тебя здесь больше никого нет, а вести беседы с самой собой стратегия, изначально предвещающая шизофрению, — поморщилась я.

— Мне тут в голову одна мысль пришла, — начала Магнус, на что я не сдержавшись, съязвила:

— Да ладно! А так бывает?

— Что? — растерялся некромант и это поспособствовало поднятию моего настроения на целый градус. Мелочь, а душе приятно.

— Твою голову не только бредни, но еще и мысли посещают? — округлила я глаза.

— Я тебя сейчас съем, — с угрозой пообещал Магнус.

— Подавишься, — поручилась я, используя ту же тактику запугивания. — Так, что там за мысль у тебя завелась? Прям, как тараканы на кухне… Надеюсь, твоя не такая усатая?

— Иногда я смотрю на тебя и представляю, как вырываю тебе позвоночник через горло, — мечтательно произнес Магнус, рассматривая меня так, словно выискивал, где бы оторвать кусок повкуснее.

— А потом ты вспоминаешь, что я тебе еще нужна и откалываешь казнь, запихивая свои фантазии в то место, где им и полагается быть, да? — широко улыбнулась я, едва не демонстрируя гланды. Аж челюсти хрустнули.

— С чего это ты решила, что я в тебе нуждаюсь? — призрак повел кустистыми бровями, глядя на которые так и хотелось взяться за газонокосилку.

— Не нуждался — уже убил бы, — развела я руками, как бы намекая на очевидность выводов.

— Может быть, я просто терпеливый, — предположил Магнус.

Я громко расхохоталась, откидывая голову назад.

— Ты? Терпеливый? Да твою фотографию надо поместить в словаре, — отсмеявшись, выдохнула я. — Напротив антонима слова «терпеливый». Ожидать от тебя терпения все равно, что ожидать от радуги монохромности.

— Я просто добрый, — ощетинился на меня призрак, замерцав в пространстве, что выглядело так, словно кто-то попытался переключить канал.

— Ага, как голодный волк, — уже без смеха заявила я, напряженнее всматриваясь в призрака. — Ты себя как чувствуешь?

— По-прежнему мертвым, — рявкнул Магнус. — Я правда хочу тебе добра!

— Или ты просто хочешь стать менее мертвым, — задумчиво пробормотала я. — Веря в то, что я могу помочь тебе переродиться.

— Я бы найти способ с тобой договориться, — вдруг странным тоном, в котором далеким эхом безвозвратно утраченных дней слышалась церемониальность и клятвенность, произнес призрак. — Или убить.

— Не знаю, что это значит, — покусав губу, ответила я. — Но ощущение такое, как будто ты только что мне присягнул.

— Когда-то давно я действительно присягнул на верность одному человеку, — не сводя с меня странно-светящихся глаз, проговорил призрак. — И я продолжаю быть верный своим обещаниям. И этому человеку. Знаешь, любовь проходит, дружба распадается. И только кровные клятвы нерушимы навсегда.

Мое лицо вытянулось.

— Меня сейчас разрывают напополам очень противоречивые чувства. Одна часть меня хочет выяснить, откуда ты знаешь «Крестного отца», а другая кричит, что это лишняя информация.

— Из всех жизненных ситуаций самая выигрышная — когда враг преувеличивает твои недостатки. Лучше этого может быть лишь такая, когда друг недооценивает твои достоинства, — некромант продолжил поражать меня в самое сердце.

Я замахала на него руками, словно отгоняя невидимую мошкару.

— Вот только не надо мне цитировать всего «Крестного отца»! В твоем исполнении это выглядит странно. И стремно! И мне нужно в туалет, — в конце концов, заявила я.

— Зачем? — неподдельно изумился призрак.