— Ты не понимаешь. Я всегда буду монстром. Таким я был создан.

— Создан? — спрашиваю я, запинаясь на слове.

Он одаривает меня грустной улыбкой.

— Я не такой, как все остальные, Ленор.

Я моргаю, глядя на него, выпрямляясь.

— Ты сказал, что вампиров больше не обращают.

— Это правда, — говорит он со вздохом. — Но так случилось со мной. И еще некоторыми. Таких считали счастливчиками. Нас осталось очень мало. Остальные умерли от своих внутренних демонов, монстров и безумия. Мы — катаклизм на этой земле.

О боже. Неудивительно, что он был против того, чтобы я превращала Элль в вампира.

— Значит, когда-то ты был человеком? — недоверчиво спрашиваю я.

Он кивает.

— Да. Был.

— О боже мой. А…ты помнишь что-нибудь о той жизни?

Он на мгновение прикусывает нижнюю губу, задумчиво глядя в сторону.

— Обрывками. Иногда пытаюсь подумать об этом, но не могу сложить все воедино. Столетия безумия вытеснили мою прошлую жизнь, похоронили ее в смоле.

— Значит, когда-то ты был человеком. Это значит, что в тебе еще есть что-то человеческое.

— Человеческое во мне умерло в тридцать восемь лет. Ничего не осталось.

— Значит, что во мне тоже не осталось.

— Лунный свет, — говорит он мне, обнимая за талию. — Ты была рождена от отца-человека. Ведьмак — это все еще человек. И даже если бы ты была полноценным вампиром, не казалась бы лучше, твердив, что хочешь стать человеком. К этому не стремятся. Желания и достижения целей, — вот это человечность, — он наклоняет голову, когда его взгляд скользит по мне. — А этого у тебя в избытке, моя дорогая. Еще одна причина, по которой тебе не следует сближаться со мной.

Я качаю головой.

— Ты единственный меня понимаешь.

Я создана для тебя.

— Другие тоже, — говорит он. — Вульф, даже Аметист понимающая, если не разбалтывает секреты. Есть другие вампиры, недавно обращенные, такие же, как ты. Они приходят в это место. Ты познакомишься с ними. И будешь счастлива.

— Мне не нужны другие, — говорю я, касаясь пальцами его скулы. — Я хочу только тебя.

— Даже увидев, что я натворил? — его бровь приподнимается.

— Даже тогда. Ты видел, как я на мгновение превратилась в монстра, — говорю я ему, думая о моменте в ванной. — Я знаю, каково это — терять контроль. Знаю, как это стыдно.

Мгновение он наблюдает за мной, нахмурившись. Затем качает головой. Сильные руки обхватывают меня за талию, поднимают с кресла, он встает на ноги.

— Пойдем, хочу тебе кое-что показать, — говорит он, беря меня за руку. Его ладонь, прижатая к моей, вызывает трепетание по руке, прямо к сердцу.

Он выводит меня из сигарного зала через двери клуба, затем спускается еще на один лестничный пролет, ведущий на другой подземный уровень. Открывает дверь ключом, и мы заходим внутрь.

Это комната, где меня держали в заложниках, хотя сейчас она совершенно пуста, ни матраса, ни стульев. Странно возвращаться сюда, зная, что это было не так давно, но с тех пор многое изменилось. Я совсем другой человек…на самом деле наполовину человек.

Он ведет меня в заднюю часть помещения с длинными деревянными рейками от пола до потолка, за ними темнота, холодный ветерок пробирается сквозь узкие щели. Запах сильный, чего я раньше бы не заметила. Пахнет старой бумагой, серой и… мертвецами. Я даже не знаю, как описать этот запах, потому что это не гниющие мертвецы, а древние. Пыль и кости.

Желудок скручивает от беспокойства.

Он вынимает еще один ключ и открывает дверь в комнату. Здесь темно, только свет из другой комнаты проникает сквозь рейки, но поскольку мы оба хорошо видим в темноте, в этом нет необходимости.

Я вижу нагромождение старых сундуков, ящиков с драгоценностями, самоцветными камнями и бесценными сокровищами, стопки сложенной ткани или одежды, и…

Черепа.

Много-много черепов.

Человеческие черепа, полностью окружающие нас. Здесь, должно быть, их сотни.

— Что это за место? — шепчу я, боясь вдохнуть. — Катакомбы?

— Здесь я храню тех, кого убил, — просто говорит он.

Я не могу не ахнуть, оглядываясь вокруг.

— Это… все кого ты убил? Зачем?

Он издает цокающий звук сквозь зубы.

— Я вампир, Ленор. Мы так делаем. Должны были делать, пока не нашли другой способ. Это даже не половина.

— Нет, — говорю я, кладя руку ему на плечо. — Я имею в виду, зачем их хранить?

Он одаривает меня призрачной улыбкой.