Его руки опускаются с волос по моей груди, между ног.

Наши губы встречаются в неистовых поцелуях, отрываясь друг от друга, чтобы вдохнуть, посеять хаос в другом месте.

Кровать ударяется о стену, снова и снова, головокружительный басовый ритм в черепе нарастает, захватывая мой мир, его член попадает туда, куда нужно.

— Черт, — снова кричу я, сильно, жутко сильно ощущая приливную волну, я смотрю на него снизу вверх, на то, как сдвинуты его брови, на удовольствие и дикость в его глазах, он теряется во мне, а я — в нем.

Моя спина выгибается дугой, желая, чтобы он овладел мной полностью, я хочу его настолько сильно, что схожу с ума, я чувствую беспокойство, боль, умоляю положить конец моим страданиям.

«Черт, мне нужно притормозить», — это голос Солона в моей голове, мысли, которые он, возможно, не хочет, чтобы я слышала.

— Не смей, — хриплю я, втягивая его по самую рукоять, пока совсем не перестаю дышать. — Трахни меня, войди в меня.

Его рот приоткрывается на дюйм, когда он смотрит на меня.

Затем его глаза расширяются, становятся дикими, становятся… безумными.

Он издает низкое рычание, которое я чувствую в основании своего позвоночника, а затем он вбивается в меня так, словно пытается вдолбить прямо в кровать. Я ударяюсь затылком о спинку кровати, он опирается на стену, растопырив пальцы, мышцы на его руках напрягаются.

— Блять! — ревет он, звук вырывается из его горла, волосы падают ему на лоб. Его шея напряжена, и я вижу каждую жилку. Его бедра продолжают врезаться в меня с убийственной скоростью, оставляя синяки.

Затем ловкие пальцы снова скользят по моему клитору, крадя мои мысли, нарастает оргазм, угрожая сжечь меня заживо.

Я не сопротивляюсь.

— О боже, боже! — кричу я, мое тело сжимается так сильно, что я почти взлетаю с кровати, грудь вздымается, все дергается, как при землетрясении, а потом кажется, что я вообще не существую в этом мире. Я в каком-то другом месте, черно-золотом, горячем и холодном, и вокруг нас падают звезды.

Вокруг нас.

Потому что Солон здесь, со мной.

Он трахает меня каждой унцией своей силы. Яростно вонзаясь все глубже в меня, я начинаю ощущать, как он меняется, словно вот-вот кончит.

Внезапно он издает отчаянный крик, такой дикий и первобытный, клянусь, как животное. А затем он кусает меня за шею.

Сильно.

Клыки вонзаются внутрь.

Я задыхаюсь от боли, а он не отпускает, его зубы глубоко вонзаются в мою кожу, он сводит челюсти, выпивая мою кровь и кончает. Его тело содрогается рядом с моим, его бедра погружаются все глубже, глубже, а затем замедляются, он изливается в меня, одновременно высасывая кровь.

Это обмен.

Это у него получается лучше всего.

Он дрожит, его мышцы трясутся, он немного прижимается к моему телу, и только тогда отрывает клыки от моей шеи. Я чувствую, как кровь стекает на кровать, чувствую, как учащается мое сердцебиение, и каким-то образом его тоже, как будто оно живет в моем. Может быть, так было всегда.

Он откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, проводит большим пальцем по моим губам, глядя на меня с такой нежностью, которая выбивает почву из-под ног.

— Прости, — говорит он срывающимся голосом. — Я… не должен был тебя кусать.

Я почти смеюсь. Протягиваю руку и касаюсь прохладной кожи его лица.

— Ты вампир, Солон. Меньшего я и не ожидала.

Он кладет свою руку поверх моей, прижимая ее к своей щеке.

— Я не знаю, что и думать, но… это… — он прочищает горло.

Он не заканчивает фразу.

Ему и не нужно.

Я знаю, что он чувствует. По крайней мере, знаю, что чувствую я.

Как будто мой постоянно меняющийся мир изменился еще раз.

Теперь я знаю, почему Солон отталкивал меня.

Не из-за зверя, хотя я не сомневаюсь в его существовании.

А из-за того, что все поменяется.

Потому что прямо сейчас он все еще внутри меня, все еще твердый, как сталь, и я осознаю, что между нами все изменилось. Не думаю, что навсегда, но немного надеюсь.

Если раньше я не была связана с Абсолоном кровью, то теперь точно связана каждым дюймом своего тела и души.

Я с трудом сглатываю, глядя на него снизу вверх.