Фома и Гради-ил развесили уши и осоловело смотрели на меня, слушая, какие блестящие перспективы меня ждут в жизни. Они только не знали, что конец этой сладкой сказке положат лесные эльфары. И спокойной жизни на одном месте мне не видать как своих ушей. Поэтому, слушая, как магистр заливается соловьем, я только скептически качал головой.

Луминьян посмотрел на меня, на то, какое впечатление произвели на меня его слова, и махнул рукой.

– Ну да. Кому я это говорю? Тому, у кого шило в заднице? – Этими словами и тяжелым вздохом он подвел итог нашего разговора. Достал свою тарелку и подал Фоме. – Накладывай, шаман.

Больше за вечер он не проронил ни слова. Я просидел до полуночи, рассматривая звезды, и, вздохнув, так как ничего не придумал, пошел спать.

Утро меня разбудило тревожным грохотом барабанов и криками варгов:

– Тревога! К оружию!

Не до конца проснувшись, я был уже в боевом режиме. Выскочил из повозки и взлетел метров на пять в вышину.

Со всех сторон к стоянке двигались орки, окружив посольство. По моим подсчетам, их было сотен пять, и над ними возвышались родовые тотемы племени муйага. Я вернулся на землю и вышел из боевого режима. В лагере царила несусветная суета, все куда-то бежали, что-то орали, и за этой бестолковой толкотней с воплями командиров слышно не было. Пока посольство готовилось к обороне, к лагерю направились три орка на больших лорхах. Они держали зеленую веточку над головой как знак переговоров. Я пробрался поближе к месту встречи парламентеров и, растолкав зевак, пристроился рядом с графом.

Орки неспешно приблизились, и на их клыкастых мордах явственно виделось то презрение, которое они испытывали к людям. Крайний слева, что держал ветку, отмахивался ею от надоедливых мошек.

– Мы не причиним вам вреда, люди, – громко прокричал тот, кто был в середине. – Оставьте здесь орчанку и ее жениха, а сами следуйте дальше.

Справа от него ухмылялся молодой орк, который не стал со мной сражаться. Он нашел меня глазами и откровенно скалился.

Граф нерешительно огляделся, ища у кого-нибудь поддержку и совет, но увидел меня и побелел от гнева.

– Опять ты, студент! Видишь? По твою душу прибыли. Вот ты и решай свои проблемы! – с явным облегчением решил он. – А я за тебя класть в степи людей не буду. Договорились! – крикнул он оркам. – Мы уходим, оставляем женщину и мужчину. Вы нас пропускаете. А с ними решаете после того, как мы скроемся из виду.

– Я согласен, посол. Пусть будет так. Мы не приблизимся к их лорхам, пока вы не уедете. Нам так даже лучше. – Орк развернул ездового быка и направился к своему отряду.

Около меня сразу образовалось пустое пространство. Люди стали расходиться, хваля графа за разумное решение, радостные, что не придется сражаться с орками. Они прятали глаза, стараясь не обращать на меня внимания. В их понимании я уже был покойником. С тяжелым сердцем я вернулся к своей повозке. Там стояли готовые к сражению Гради-ил и Фома. На лице эльфара была решимость умереть. Морда Фомы вообще ничего не выражала. Он был спокоен и невозмутим. С ним был его Худжгарх, способный уничтожить всех своих врагов. Потом у него в голове что-то щелкнуло, и он неожиданно громогласно предостерег меня:

– Берегите свое яйцо, учитель.

Я и Гради-ил посмотрели на него с удивлением. А парнишка, не обращая на меня внимания, ответил на немой вопрос эльфара, который прочитал в его глазах:

– Учителя просто так не убьешь. У него смерть в яйце. Вот его нам с тобой надо будет охранять.

Я тихо застонал, а за спиной раздался не менее удивленный голос Ленеи. Она же небесная невеста, она же Ганга, она же Тох Рангор, она же тана Аббаи из рода Гремучих Змей.

– Какие новости я слышу! Теперь понятно, почему ты такой наглый и живучий. Это у всех нехейцев так?

– Моя смерть в яйце, яйцо в сундуке, сундук на дубе. Дуб на острове Буяне. – Я повернулся к ней и раздельно, менторским тоном произнес всю эту ахинею. Оправдываться и объяснять, что это была шутка во спасение, я не стал. Пусть думают что хотят.

Орчанка нахмурила бровки и с заминкой спросила:

– А второе?

– Что второе? – не понял я. Вроде бы в моей речи не было перечисления – первое, второе, третье.

– Ну второе… яичко… на месте? – сильно краснея и преодолевая смущение, спросила девушка.

Мои глаза стали как у филина днем, я вылупился и не мигал. Вот. Это. Я. Попал! Теперь все будут обсуждать мою анатомию и гадать… Как так-то? Если не спросят в глаза, будут судачить за спиной. Вместо Кощея Бессмертного я превратился в Кощея без… того самого.

Не зная, как выкрутиться из положения, я строго спросил:

– Ты считаешь, что сейчас самое время это обсуждать?

– Нет, но… понимаешь… странно такое слышать. И потом… ты мой жених, и для меня это важно.

Я готов был провалиться сквозь землю. Но тут же ко мне пришло озарение Точно, сквозь землю! Вот он – выход из ситуации. Мне нужен элементаль!

– Ганга, выводи повозки из круга и собирай их вместе, – стал я раздавать указания. – Фома, нашу повозку ставь рядом. Мессир Луминьян, не надо жертв, не надо оставаться с нами. Уезжайте с посольством. Потом встретимся, – сказал я, увидев, как маг открыл свой сундучок и надевал кожаную броньку.

– Ты считаешь, что потом может наступить? – не разгибаясь, спросил он.

– Обязательно, мастер. Мы встретимся с вами.

– Ну если только учитывать твое яйцо, – с сомнением проговорил он, укладывая обратно снаряжение. – Тебе точно не нужна помощь?