***

Лин устало рассматривал непривычно улыбающегося Кана.

— Мне даже немного страшно спрашивать, что за просьба, Кан.

— Я должен уехать в ближайшие дни. По крайней мере пока ещё холода не подступили. Если всё получится, то вернусь после шествия с продовольствием.

— Это поэтому у тебя лицо, как у волчонка, поймавшего первую добычу?

— Нет, но… Может быть, вернусь ещё с новым званием.

— А, — хмыкнул Лин. — Важный статус.

— Не важный, а справедливый. — Кан отмахнулся. — Я и так начальник гарнизона. Думаю, я смогу убедить канцелярию о повышении — они как раз рассматривают этот вопрос. Месяцами молчали и наконец-то соизволили ответить.

— Я рад за тебя, Цинь, но при чём здесь я?

— Помогите мне, Лин. В прошлом году я принял вашего разведчика в форте.

— Пленника?

— Лин!

— Я заплатил за него требуемый выкуп. — Лин выглядел совершенно серьёзным, но едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Кан всё-таки был забавным.

— Присмотрите за фортом в ночь шествия. У меня есть отцовские печати, но солдаты их в руки не возьмут, так что придётся развесить заранее, и я не уверен, что ничего не произойдёт.

Лин вздохнул. С одной стороны, форт совершенно точно не был его проблемой, но с другой... Кто он такой, чтобы оставлять людей умирать? Будь его воля, он спас бы каждого, будь то линьцанец или имперец. Беда имперцев обычно заключалась в страстном желании пробить стрелами его шею, но с фортом Илао теперь всё было иначе.

— Присмотрю. А ты постарайся вернуться с едой для своих солдат.

Глава 24. Чёрные когти

Тао снились странные сны. Он очнулся с тяжёлой головой, застонал и свернулся под одеялом, чтобы солнце не резало глаза. Сколько прошло времени? Мимолётное воспоминание вспыхнуло в полудрёме, и Тао схватился за руку, но не обнаружил там цепи. А почему она должна была там быть? Была, была цепь, была та девочка с двумя зрачками в одном глазу... Но память подводила — как только Тао пытался ухватить образ, тот тут же развеивался.

Собравшись, Тао кое-как поднялся и сел на кровати. Вроде никаких следов пыток. Но он был в Сораане, а теперь… Здесь.

Ничего не понимая, Тао встал и, пошатываясь, побрёл в коридор, чуть не сбив с ног Юнсана, стоило ему только отодвинуть дверь.

— Проснулся? — Юнсан приподнял одну бровь и протянул свежую одежду.

— Ой! Я... Всё закончилось? — Тао схватил одежду и прижал к груди.

— В каком-то смысле. Как себя чувствуешь?

— Ничего не помню... Всё как в тумане. — Тао нахмурился. — Я подвёл вас?

Юнсан помедлил. Конечно, под стенами Сораана он не сдержался и взвалил на плечи Тао горькую правду о смерти Хоу, но стоило ли это делать? Очевидно, нет. Уже в городе, который они заняли, Юнсан много думал о Тао и с прискорбием для себя пришёл к выводу, что тот в своих порывах мести мало чем отличался от отца дракона. Да и ушёл ли сам Юнсан от этого гнева? Теперь, когда от негодования вокруг не бушевали ураганы, когда не грызла мысль, что Юнсан недосмотрел за ребёнком Неба, оставленным близкими соратниками на его руках, он признал свой поступок необдуманным. Впрочем, от самобичевания легче не станет, да и вернись он в прошлое, поступил бы точно так же.

— Ты был невнимательным и поступил необдуманно, вот и попался. А твоя память... Мне пришлось заставить тебя забыть Сораан.

— Почему?

— Потому что тебя обманули, мальчик. Цен и Первая любят болтать и сеять дурные мысли. Я верну тебе память, Тао, когда ты будешь готов. Если захочешь.

— Вот как… Я сказал что-то не то?

— Ты забыл, что враг всегда будет врагом, — тяжело вздохнул Юнсан. — Переоденься и отдохни, мы скоро вернёмся в Небесный город.

— А вы куда идёте?

— Ищу брата. Если его увидишь, передай, что долго прятаться от меня бесполезно.

— Хорошо, господин Юнсан.

Память снова ожила, смутно вырисовывая ледяные голубые глаза и хищную ухмылку Оэлуна. Его спас опальный брат лун-вана? Небо, почему Тао был так глуп, что ему пришлось стереть память? Что-то важное произошло. Но всё, что он мог выудить из тумана, сотканного Юнсаном вокруг воспоминаний, так это азарт погони за кем-то и терпкий вкус мяса, брошенного на тарелку когтистой рукой. Тихо-тихо, так, чтобы Юнсан точно не услышал, Тао выругался, расстроенный собственной глупостью.

***

Первое, что он сделал, когда пришёл в себя и вышел на улицу — расправил призрачные крылья и взмыл в воздух. На несколько минут мысли о том, что он был в плену, растворились, и Тао захлёбывался от чувства свободы и ветра под руками. Ветер снова с ним! Он может делать всё, что захочет: спланировать на крышу, приземлиться на черепицу, пробежать и снова взлететь; подхватить поток воздуха руками и направить его в другую сторону, а ещё… А ещё…

Стражники внимательно следили за тем, как крошечная фигурка поднимается на невероятную высоту и падает вниз, расправляя крылья за секунду до того, как рискует разбиться.