Шрифт:
Он гремел посудой и складывал ложки. Заметив, что я за ним наблюдаю, он дружелюбно кивнул.
— А где все? — как можно равнодушнее спросила я.
— Разошлись. Ужин давно кончился. Тем более спасенный карлинг пришел в себя и все пошли послушать, что он говорит.
— Но ты остался…
— Да, — Эйк взъерошил волосы, — Мне еще предстоит закончить с уборкой.
В его ответе слышалось какое-то напряжение.
— А кого сегодня спасли?
Эйк бросил ложки и подсел ко мне.
— Знаешь… это очень странно. Внезапно Ису что-то такое нашептал его этот, — полукровка закатил глаза и дернул подбородком, указывая куда-то наверх, — И мы сорвались в леса. Там родили какими-то дикими кругами, пока тошно не стало.
— Я думала, вы сражались с магами…
— О, если бы! Я был бы не прочь отправить в пекло несколько этих уродов.
И снова эта жгучая ненависть. Я порадовалась, что по какой-то неведомой причине Эйк не перенес ее на нас с Мадсом. Кстати, отсутствие чернокнижника неприятно кольнуло. Неужели, Дара все-таки увлекла его в свои сети.
— Но никаких магов? — я заставила себя сосредоточится на беседе.
Тем более, после запутанных видений с их тайнами и скрытыми смыслами, хотелось ясности. Просто знать наверняка, что случилось сегодня днем.
— Ни единого. В такую глушь они не заходят.
Ох, я бы могла много порассказать о том, в какие дебри забираются маги, чтобы срыть от посторонних глаз запрещенное колдовство, но не стала.
Эйк продолжил рассказ, не догадываясь о моих размышлениях.
— Зашли мы в далеко. Там такие елки, почти не пропускают свет к земле, под ним ни травинки, только хвоя старая. Идем мы, растянулись в линию… и нашли.
— Что?
— Кого, — поправил меня полукровка, — Тролля. Он прятался в норе, выкопанной между корнями. Хорошо, что с нами был Мадс, иначе пришлось бы нелегко. Он его оглушил каким-то заклинанием. Иначе, пришлось бы туго.
Он как-то странно улыбнулся.
— Так кто он?
— Пока не понятно, Ис, говорит, что наш брат. Но если он карлинг, то человеческой крови в нем совсем не чувствуется. Троль как есть тролль. Только здоровый больно.
— А… — только и могла сказать я.
— Вот тебе и «А», — передразнил Эйк, — Пришлось его тащить. Тяжелый, как обломок скалы.
Карлинг явно хотел что-то еще сказать, что-то его тревожило.
— Ты его в чем-то подозреваешь? — шепотом спросила я.
— Вот тут, — он похлопал себя по груди напротив сердца, — Что-то мне подсказывает, он принесет нам беду.
Эйк ненадолго вышел, а когда вернулся с красивой мандолиной. Он устроился на лавке и принялся наигрывать тягучую мелодию, а потом запел неожиданно красивым, сильным голосом. Песня была на тролльем, но я с легкостью понимала каждое слово, хотя рифма существовала отдельно. А пел тролль примерно следующее:
Я пою луне потому, что
Она так же одинока, как и я.
Я пою луне потому, что
Она бежит со мной.
Ах, луна, ты видишь сквозь туманы,
Подруга всех троллей,
что бредут по тропам
бескрайних полей.
Струны пели и плакали. Музыка обволакивала, пробуждая сладкую тоску по дому и безвозвратно утраченному…
Потерян я во тьме,
Кто знает, куда мне идти?
Но только лишь луна появится —
Буду петь, буду петь
О любимом тумане
Буду петь, буду петь.
С надеждой или болью
В родных туманах
Я видел, как луна-красавица
Целовала камыш.
Но дослушать эту прекрасную песню мне не удалось. Струна со звоном лопнула.
Глава 20
Звон струны перешел в истошный крик. Крик оборвался.
…
О, нет! Только не снова!
…
Погруженный во тьму замок выделялся на фоне неба черной громадой. И только один крошечный красный огонек светился в окне. Этот огонек был подобен зрачку неведомого монстра и смотрел на мир достаточно кровожадно.
Ближе, ближе к огоньку.
А потом вспыхнул яркий и такой неуместный в ночи свет. Три магических светильника заливали комнату, изгоняя тени из каждого уголка. От этого света невозможно было укрыться или спрятаться.
— Я не понимаю. Что за детские игры? Зачем понадобилось меня отвлекать меня нелепым предлогом? — Кьяра ходила по комнате точно рассерженная рысь, посаженная в клетку.
Комендант же переминался с ноги на ногу, как застоявшийся в стойле конь.
— Не знаю, — наконец ответил он, — Уехал?