— Так-так, кажется, мальчик вырос и отрастил себе яйца, — Кьяра усмехнулась, — Решил, что готов и можешь тягаться с НИМ.

Теперь Лука смутился.

— Послушай, ты совершаешь ошибку. Он закален в битвах с соперниками более опытными и хитрыми, чем ты. Все, что тебе нужно сейчас делать, это ждать. Не торопить события. Ты и так его наследник. Попробуешь восстать — потеряешь все.

— А может быть, ты сейчас недооцениваешь меня.

— Возможно. Но думаю, что права. Нам лучше закончить этот разговор, пока ты не наговорил лишнего.

— Не боишься его гнева. Верховному магу не понравится, что ты заберешь из столицы девочек.

— Я сама разберусь, Лука. Без твоих советов. Пойдем, я провожу тебя.

Они прошли через резиденцию к выходу. Роскошь во всем своем блеске была ослепительна. Лука в своей простой мантии смотрелся среди этих интерьеров унылым темным пятном.

Кьяра сама распахнула дверь и замерла. На пороге, небрежно, завернутая в какую-то тряпку, лежала книга. Древний фолиант с самыми запрещенными заклинаниями.

Кажется, Кьяра перестала дышать, но быстро взяла себя в руки.

— Это ты принес? — строго спросила она Луку.

— Нет. А что это? — он наклонился, чтобы поднять фолиант, но целительница его опередила.

— Ничего!

Кьяра прижала к себе фолиант, точно младенца.

Она едва дождалась, пока Лука перешагнет порог, чтобы захлопнуть дверь. И едва ли целительница услышала, что он сказал на прощание:

— Мы еще вернемся к этому разговору.

Кьяра побежала в кабинет, широким жестом смела мелочи со стола и положила книгу. Осторожно открыла. Из ее груди вырвался крик, полный боли и ярости.

Исмар замолчал, отер пот со лба. А потом развернулся и пошел в сторону нашего лагеря. Карлинги потянулись за ним. Сартр бегал кругами, точно пес, спущенный с поводка. Потом пошла Дара, мы с Мадсом.

Ис не оглядывался. Упорно шагал, чуть наклонившись вперед, будто преодолевая сопротивление ветра. Хотя день стоял тихий.

В молчании он прошел в свою палатку и рухнул на одеяло.

В сумерках в лагерь пришли три женщины. Они расположись чуть поодаль от лагеря, бросали на карлингов настороженные взгляды. Своими повадками они напоминали оленей, которые чутко прислушиваются к каждому шороху и при малейшей опасности готовятся пустится в бегство.

Затем явился молодой парень. Он без стеснения подсел к костру и сразу сказал:

— Решил пойти с вами.

Его приняли радушно и сразу же накормили.

Ближе к ночи приковыляла старуха. Она выглядела почти как госпожа Нокс, то есть как самая настоящая старая ведьма. С собой она привела двух тощих подростков — мальчика и девочку.

— Они троллья кровь, — объявила она, — Будь проклята их потаскуха-мать.

Девочка тихо всхлипнула. Мальчик смотрел исподлобья.

— И чего ты хочешь, добрая женщина? — спросил Исмар.

— Она уже вошла в возраст. Смотрите, господин, какая красотка. Сладкий не надкусанный плод. Ест мало, что птичка. Работает за двоих. Да и братец ее… не смотрите, что он сутулый. Выпрямись, пес! — рявкнула она, после чего снова зачастила, — Трудиться будет от рассвета и до глубокой ночи. Сил у него много. Отдам их вам не дороже серебра.

Женщина не была доброй, ее глаза жадно блестели.

Девочка снова всхлипнула и зарыла лицо руками.

— Хм… — глубокомысленно протянул Ис, — Кто они тебе?

— Сиротки. Я за ними присматриваю. Прихожусь им двоюродной бабкой по матери.

— Та которая была потаскухой? — уточнил карлинг.

— Да, — согласно закивала старуха, — Вот я и смекнула, что раз у девки есть троллья кровь, то ей дорога с вами. А мне маленькая награда, за то, что смотрела за ними, растила, кормила. Сама недоедала. Ночей не спала.

Мальчик бросил на нее взгляд полный ненависти. Он приобнял сестру.

— Не сильно-то ты на них тратилась. И не похоже, что отдавала лучшие куски.

— Если сомневаетесь, я прикажу им раздеться. Не такие уж они и тощие. И если вам не нравятся, то я продам их магам.

— В них есть искры? — спросил Исмар.

— Возможно…

— Значит нет.

Предводитель карлингов бросил старухе мелкую монетку.

— Забирай и убирайся.

— Этого мало!

Она разочарованно крутила в руке медяк.

— Убирайся, — сказал карлинг.

Старуха открыла рот, чтобы разразиться бранью, но не стала. Она стала отступать, как будто что-то ее сильно испугала. А потом развернулась и припустила бодрой рысцой.