Первыми пришли испанцы. И пришли они сразу и с моря, и с суши, сделав наше положение уязвимым. Сперва показались паруса — это был всё тот же «Первооткрыватель», а вскоре к нему присоединился ещё один корабль. На вид такой же пакетбот в двести тонн водоизмещения с дюжиной орудий и десятком фальконетов. Похоже на западном побережье у католических величеств было туго с плавсредствами, по крайней мере, ни фрегата, ни тем более линейного корабля, они против нас не выставили. С другой стороны, даже небольшой «Первооткрыватель» с пока ещё безымянным товарищем многократно превосходили нас в огневой мощи.

Одновременно с этим пришли вести о большом пешем отряде, что двигался в нашу сторону с юга. Хорошо, что Анчо успел установить доверительные отношения с местными, и индейский телеграф предупредил нас о чужаках задолго до их появления на полуострове.

— Человек пятьдесят, — доложил Мухоморщик. — Все в железных одеждах и шапках. С ружьями, как я понял, и фальконетами. С ними много животных, а вот каких, я не разобрал.

Мы нацепили треуголки и шпаги (у кого были треуголки и шпаги) и устроили военный совет. Он вышел бурным. Одни выступали за драку, другие проявляли осторожность. Мне по душе была тактика выжидания.

— Надо переправить все ценное на северный берег, — предложил я. — Здесь мы уязвимы.

— А наш городок? — спросил Комков.

— Оставим его. И пристань бросим, и укрепления. На той стороне, в горах мы сможем сражаться с испанцами на равных. Ружья у нас, во всяком случае, не хуже. И место есть для маневра. А здесь полуостров. Нас прижмут к морю и перестреляют, как кур.

— Если мы снимем гарнизоны, то тем самым выкажем слабость, — возразил Лёшка.

Его гулом поддержали наши туземцы.

— Мы выкажем слабость, если начнём стрелять по кораблям из фальконетов, а испанцы, высадив десант, увидят на позициях твои деревянные пушки! Отступив в горы, мы не только скроемся сами, но скроем до поры и истинное положение дел. Испанцы задумаются, возможно, заподозрят хитрость, а мы выиграем время.

Я надеялся на мощную подмогу, но парни об английских пушках не знали, а потому отступление в горы казалось им окончательным поражением.

— Бегать по горам? — засомневался Комков. — А фальконеты что же?

В принципе можно было бегать и с ними. Вот только палить со слонов неудобно.

— Фальконеты мне пригодились бы на Алькатрасе, — вступил Тропинин.

— Зачем они там? — удивился я. — До берега тут пара верст, а хуаны не выстроятся специально на пляже для удобства прицеливания.

— Я хочу устроить им ловушку, — сказал Лёшка. — Испанцы не знают про наши позиции на Алькатрасе. Поэтому, как только корабль пойдёт между берегом и островом, тут мы и ударим.

— Чем ударим? — вздохнул Комков. — Двумя соколиками?

— Корабли не потопим, — согласился Тропинин. — Но картечью палубы подметём.

— Это получится, только если они ближе к острову пойдут, — сказал я, изучая наши черновые лоции.

— А куда они денутся? Так безопаснее. У берега ведь полно отмелей.

Лёшка был прав. Всё, что в наше время город отвоевал у моря, сейчас представляло собой хаотично разбросанные мели и островки, переходящие в прибрежные болота и лужи. Приливы и отливы увеличивали природный хаос, а потому всякий капитан предпочел бы держаться ближе к Алькатрасу, обрывистый берег которого обещал нормальную глубину.

Окунев кивнул, соглашаясь с Тропининым. Но мне не хотелось зря рисковать.

— А потом они ударят в ответ, — сказал я. — И ударят из настоящих пушек. И разнесут твою наспех построенную батарею в клочья.

— А мы после залпа укроемся на обратной стороне, прикроемся холмом. Ядрами нас оттуда не выкурить, только напалмом.

— А если они обойдут остров вокруг?

— А тогда и мы перескочим. Нам всяко быстрее будет. Ну, а если высадят десант, что ж, будем драться!

Туземное войско вновь с одобрением загудело. Я оказался в меньшинстве.

— Я бы предпочёл партизанскую войну. В горах воевать — милое дело. Знай себе делай набеги на коммуникации и обозы. А там Яшка подойдет с подмогой или Бочкарёв на «Варнаве».

— Но тогда испанцы спокойно провозгласят эту землю своей! — возразил Лёшка. — Партизаны или индейцы — не велика разница, в счёт идут только регулярные армии. А провозгласив однажды эту землю своей, они получат на века повод к войне. Нет, что ни говори, а за приобретения нужно сражаться.

— Они это сделали двести лет назад, — напомнил я. — Провозгласили. Так что повод у них есть.