— А не моё это — строем ходить, — засмеялся Волк. — Моё — коней воровать.

— И упыря хвалить, — процедил ещё один незнакомый голос.

— Ты поосторожней такие вещи говори, — Волк смеялся, но мне стало не по себе от чего-то, промелькнувшего в его голосе на мгновенье. — Я ведь не посмотрю, кто там товарищ, а кто не товарищ. Ты меня знаешь. Не можешь удержать язык — положи в карман. Я дело говорю. Если Ролдао хорош, то так и говорю: хорош. Как командир — хорош, как военачальник — цены ему нет. Как король — хуже не придумаешь. Подтянет полицию, не продохнуть будет. Вот увидите, через год-два все вы в Ингварию убежите. Или ещё куда. Потому что он вас как блох по одному переловит и перещёлкает. Хуже нет, чем врага недооценивать.

— Ну ты, полегче, — зазвучало сразу несколько возмущённых голосов.

— Пока Ролдао жив — армию нам не взять, — продолжал Волк. — Вот с его братцем было бы полегче.

— Предлагаешь убить короля? Как его деда? — оживилась Дафна. — Волк, да ты… Ты вот прямо…

— До Ролдао не добраться, — хмуро отозвался «Топорик». — Да и пора нам отказаться от принципа точечного террора. Уничтожать надо класс, а не одну какую-то личность. Нужно поднимать народные массы…

— Ну, как знаете, — фыркнул Волк. — Моё дело — маленькое.

— Вернёмся к поезду…

Я прижала руку к груди, инстинктивно пытаясь заглушить стук сердца, и попятилась к выходу. И вдруг прямо на меня из двери комнаты вышел Волк. Я застыла в ужасе, понимая, что меня засекли. Он шагнул ко мне, прижал палец к губам, взял за руку и утянул в темноту под лестницей на чердак. Тут было очень мало пространства. Волк втолкнул меня, шагнул вновь в коридор, ногой открыл дверь и, когда та хлопнула, вернулся ко мне. Обнял, прижав к себе, и замер.

— Почему мы терпим в своих рядах таких личностей? — хмуро спросил кто-то. — Либеральный Соловей… Да, положим, он умён, и, положим, бесстрашен, и… Но на большую кровь ради идеи не пойдёт. Но Соловей — ладно. Его есть за что терпеть. А вот этот… Волк? Он же вообще не идейный. Он по куражу с нами, пока ему весело.

— Да, — согласился «Топорик». — Всё это лишь попутчики революции. Временные. Им нет места в будущей свободной Лузитании, но сейчас они нам нужны. Без них нам революцию не сделать. Потому что за Волком рабочий пойдёт, и матрос пойдёт, и солдат — тоже. Вон, как Дафна. Влюбится сразу в такого горячего красавца, увлечётся им. Потому что простой человек не будет читать твои тезисы, товарищ Марио. Потому что ты не умеешь сказать так, чтобы сердце зажглось. А Волк — умеет. И в атаку Волк поведёт, и сам под пулю бросится…

— А если не бросится? Ну, или если пуля промахнётся?

— Значит, потом найдёт. А мировому делу революции сейчас и такие попутчики нужны. Каждому человеку — своё время.

Что-то горячо начала возражать Дафна, но Волк утянул меня за дверь, на этот раз выскользнув из неё бесшумно.

— Ты чего, красивая, подслушивала? — спросил, когда мы отошли от домика в небеснокрышные коридоры. — Зачем?

Я закрыла лицо руками. Сволочи… Такие же, как Ролдао. Только принц не прикрывается красивыми идеями.

Волк развёл мои руки, заглядывая в лицо.

— Эй? Ты чего? Не убьют твоего Соловья, не боись. Побалаболят и проголосуют. И дальше дело не пойдёт.

— Тебя совсем не трогает, что они тебя… попутчиком назвали?

Он обнажил крепкие зубы, засмеялся:

— Так а я и есть — попутчик. Всё правильно они сказали. Мне после их революции в счастливом мире места нет. Я под драку заточен. Мне враг нужен позарез. А в мире без врагов… Скучно.

— Неужели тебе не нравится жить только ради того, чтобы жить? — прошептала я с болью. — Горы, море… Всё так красиво, так… Неужели нельзя просто радоваться и…

— Вот потому ты и не моя девка, — улыбнулся Волк почти добродушно. — И это хорошо, что Соловей тебя раньше нашёл. Со мной бы ты сгорела, Кукушка. У меня мать — ромейка, знаешь таких? Воровка, конокрадка, нож воткнёт так, что не заметишь куда. А отец из благородных. Я с детства учился выживать, я по-другому и не знаю как жить. А Дафна права, ты точно голубых кровей. В тебе совсем нет умения глотку грызть.

Точно. Я почувствовала, как на плечи словно скала водрузилась. Мы как раз подошли к проёму арки. Под нами жил город. И мне стало странно, что я не вижу палевых мундиров, цепью окружающих старый замок. Неужели Ролдао меня всё ещё не нашёл? Я отвернулась от революционера-попутчика и залюбовалась вечереющим видом.

— Это плохо? — спросила устало. — Да, ты прав. Мой отец — инженер. Я — дворянка. И ни разу в жизни не заработала ни песо. Можешь меня ненавидеть.

Волк неожиданно обнял меня со спины, уткнулся лицом в мои волосы.

— Ты мне нравишься, — просто сказал он. — И твой Соловей мне нравится. Вы из другого мира, не из моего. И не будь ты девушкой моего товарища, я бы тебя увёл.

— А как же Дафна?

— Она жёсткая, как я. Боевая. Хорошая девчонка. Настоящий товарищ. А ты… Принцесса, одним словом. Нежная такая. Мягкая. Я, когда сказки читал в детстве, вот такую себе представлял. Не моего поля ягода. Это-то и цепляет.