— Есть… Ты хочешь ехать развлекаться в библиотеку?

Алессандра высадила меня перед тяжёлым жёлтым зданием в стиле экстремального классицизма. Ну знаете: все вот эти мерзкие круглые колонны, суровые портики, прямоугольные окна, взирающие на вас исподлобья? Ты сразу понимаешь, что здесь либо тюрьма, либо что-то подобное, брюзгливо-старческое, казённое. Тюрьма для книг…

Мы договорились, что ближе к вечеру встретимся в кафе, которое я назвала для себя пиратским. Я поднялась по обтоптанным ступенькам и вошла в мраморный холл. Скромный юноша-библиотекарь в суконном сюртуке, с усиками, как у Лианора, только украшавшем прыщавое лицо, встретил меня и вежливо попросил оставить залог и подпись на каких-то формулярах. А дальше — высокие залы, сверкающие хрустальными люстрами, и книжные шкафы, раздутые книгами. Но, простите, пухлые и тощие, сегодня мне нужны не вы.

Я попросила найти мне подборку светской хроники за последние лет… двадцать шесть. И кофе. Со сливками. Библиотекарь принёс мне чашку и указал нужный шкаф, хранящий в себе периодическую прессу.

Итак, «Королевский вестник», май 1877 года… Много статей, с фотографиями даже. Рождение наследника — инфанта Ролдао. Странно, а я-то думала, что в те седые времена и фотографий не было, а они их уже даже в газетах печатали! Ну и дела! Пухлый серьёзный малыш в кружевных распашоночках, платьицах и чепчике, прямо и сумрачно глядящий прямо в объектив, умилял. Я даже зависла на некоторое время, разглядывая его.

Король Алехандро — молодой, красивый, с ловеласовским блеском в глазах… А, впрочем, тогда он ещё был наследником… Мария-Кармелина. Высокомерная ингварская принцесса не вызвала во мне никаких чувств. Чувства вызвали нелепые подушки на попе, приподнимающие линию зада так сильно, что, казалось, дама могла бы откинуться на него и подремать. Турнюр — нелепая мода того времени.

Я листала и листала пожелтевшие страницы, пока не натолкнулась на траурные новости. Итак, Мария-Кармелина умерла в 1879 году, в ноябре. Скоропостижно. От простуды. Да-да, не знаю откуда, но помню, что королева в лёгком бальном платье, взмыленная от танцев, вернулась во дворец, простудилась по дороге и умерла. А за день до бала были роды. Вот только ребёнок не выжил. Газеты даже не успели оповестить дорогих читателей о счастливом событии.

Ну ладно, это я всё давно знаю…

Ух ты. В декабре 1879 года наш Алехандро женился на… Что? А вот это уже интересно. Арабэлла Луиза де Эстэвэс. Серьёзно? Интересно, кем она приходилась дону Тимотео де Эстэвэс, отцу Доменики? И почему король решил жениться на собственной подданной? Ну да, ещё инфант, но это же неважно, всё равно он — наследник, будущий король…

На общих фотографиях было плохо видно королеву: светлое пятно в светлом платье. Король получился резче…

Сентябрь 1880 — рождение Криштиана. Быстро они…

Я листала и листала, пропуская мимо всякие сообщения о крестинах, именинах, балах, сезонах, приезде именитых гостей, терактах и так далее. Пока не натолкнулась на крупное изображение Арабэллы Луизы. И застыла. Криштиан очень похож на неё. Фотография была чёрно-белой, но я уверена, что глаза мой супруг унаследовал именно от матери. А вот гордая и дерзкая посадка головы, вот эта озорная улыбка, решительность и смелость в лице явно досталась в наследство Алессандре.

Я смотрела в глаза покойницы, чувствуя, как по коже пробирается холодок. И не понимала, почему мне вдруг стало так не по себе.

Невысокая, худенькая. Светлые, думаю, песочно-русые волосы… У нас был очень похож цвет волос, и вообще типаж.

Я отложила газету и продолжила рыться в других. Я знала, о каком событии хочу прочитать.

Это произошло в тысяча восемьсот девяносто третьем году… Десять лет назад. В сентябре. Газета извещала о трагической гибели королевы Арабэллы Луизы на первой полосе. Но не было никаких подробностей. Никаких! Королева погибла, но ни в одной газете не упоминалось, как это произошло. На главной странице и на развороте — огромнейшие статьи, в которых корреспонденты изливались в красноречии, припоминая всё, что могли припомнить о супруге монарха, но ни один из них даже вскользь не упомянул о том, что именно случилось.

Дрожащей рукой я перелистывала страницы, пока не натолкнулась на более сдержанные, но не менее красноречивые строки о крушении экспериментального летательного аппарата. Журналисты информировали о том, дон Эстэбан де Атэйдэ, лично испытывавший своё изобретение, находится в тяжёлом состоянии и близок к смерти, но врачи борются за его жизнь.

Не падение с лошади, как говорили мне…

Эти события произошли с разницей в один день: девятнадцатого сентября погибла королева. Двадцатого — попал в аварию мой отец…

Я откинулась на спинку стула и задумалась. Мы уехали осенью, когда с гор задули северные ветра. Я это помню. Тогда мама и простудилась. В этом долгом-долгом путешествии. Позднее простуда переросла в чахотку, а спустя четыре-пять лет мама умерла. И отец почти сразу женился на Марселии. Я точно помню, что не прошло и года траура.

На вдове дона Тимотео де Эстэвэса.

Но это было потом, а десять лет назад… Я постаралась восстановить все эти события в памяти. Помню, что ужасно расстраивалась, покидая наш милый уютный особняк в столице. Домик с патио — внутренним садиком. Там был маленький фонтанчик в виде родника, бегущего по камням. Я очень плакала и упрашивала маму остаться. Я любила и фонтан, и кусты олеандра вокруг него…